Хроники железных драконов

Сидевший с ней рядом Крысякис посылал Саломее отчаянные сигналы. Он лучше всех умел ориентироваться в подобных ситуациях и первым уловил появившуюся для ниссы возможность сесть, раствориться среди остальных и оказаться забытой. Саломея с несколько обалделым видом упала на стул.

— Блин! — тихо и ошарашенно пробормотала она. — По-моему, он не… Блин!

Детолов откашлялся.

— Итак, на чем я остановился? — Его проницательные глаза, еще раз пробежавшись по задним рядам, задержались теперь на Джейн. — Ах да.

Он опять полез в карман за обрывком ткани и снова поднес его к носу.

Словно ледяной ветер задул прямо сквозь тело подменыша. Ее трясло от холода и чужеродного оскверняющего вторжения. Детолов по-прежнему не сводил с нее пристального взгляда. Его глаза сузились.

Потом он отнял от носа кусок старого одеяла Джейн, и вокруг разом, будто выключилось радио, угасли все запахи и звуки.

Она ощутила паническую неспособность сделать хотя бы один вдох. В классном помещении все застыло в неподвижности, и даже воздух утратил свои летучие свойства. Одноклассники уподобились ярко раскрашенным картонным фигурам.

Детолов повернулся к Хрюку, взял его двумя пальцами за воротник и аккуратно встряхнул. Уложив преподавателя плашмя поперек собственного стола, он неторопливо прошелся по рядам, сдергивая учеников с мест и наваливая себе на руку. Когда количество их на руке достигало определенной цифры, он возвращался к учительскому столу и складывал их поверх Хрюка. Оставив задний ряд напоследок, Детолов собрал всех, кроме подменыша, и отнес в общую кучу. Джейн дрожала и тщетно пыталась избежать его взгляда. Последним отбыл все еще ухмыляющийся Крысякис. Штабель тел увенчался пучеглазым, возмущенным Соломчиком.

— Подойди. — Детолов уселся на выдвинутый из-за стола стул. — Сядь ко мне на колени. Поговорим.

Что ей оставалось делать?

Колени оказались жесткие, костлявые и не более удобные для сидения, чем какой-нибудь насест из жердей. Джейн уперла взгляд в дальнюю стену.

— Я могу арестовать тебя прямо сейчас и уволочь силой. — Рука в перчатке сжимала и массировала плечо подменыша. — Или ты мне не веришь?

Джейн, не в состоянии говорить, помотала головой.

— Дитя, я представитель закона, мне очень важно, чтобы ты понимала и признавала мою власть над тобой. Договор заключен с момента твоего рождения, и ты незаконно пыталась уклониться от выполнения условий контракта. Ты можешь, конечно, заявить, что это твое право, что ты страдала от несправедливости и что контракт недействителен, поскольку под обязательствами стоит не твоя подпись. — Детолов пожал плечами. — Но ты была — и до сих пор являешься — несовершеннолетней, и, с точки зрения закона, твоя подпись ничего не значит. Если несправедливость и существует, она коренится слишком глубоко в прошлом, чтобы ты могла с ней что-либо поделать. — Он взял Джейн за подбородок и повернул лицом к себе. Из-под темных колючих бровей на подменыша смотрели тусклые, как старинное зеркало, спокойные глаза. — Ты признаешь это, не так ли?

Она заерзала, но ничего не ответила. Детолов мог ее убить, мог навеки похоронить в стенах завода. Но не мог заставить ее согласиться с таким положением вещей.

Тогда высокий гость из Комитета по промышленным исправлениям глубоко вздохнул, словно до глубины души разочарованный в упрямом ребенке.

— Я с севера. Мы там иногда развлекаемся охотой на обезьян при помощи кувшина и палки. Знаешь, как это делается?

— Нет, — пискнула Джейн.

— О, это очень забавно. Мы бросаем в кувшин одну-единственную сладкую вишенку и отходим на некоторое расстояние. Появляется обезьяна. Она видит в кувшине спелую ягоду, сует в него лапу и зажимает угощение в кулаке. Горло кувшина имеет такую форму и размер, что в него может пройти только свободная лапа, а кулак — нет. Обезьяна легко может высвободиться, отпустив вишенку, но ей слишком сильно хочется отведать этого маленького лакомства. Она не способна заставить себя бросить ягоду. Даже когда, свистя и размахивая палками, из засады появляются охотники, она продолжает держать добычу.

И наконец кто-нибудь подходит к обезьяне вплотную и вышибает ей мозги.

Детолов извлек из внутреннего кармана пиджака обтянутый страусовой кожей ежедневник.

— А теперь, — он вручил Джейн кусочек мела, — я хочу, чтобы ты красивым почерком написала слова, которые я тебе продиктую. Выпиши их таблицей по пять столбцов так прямо и аккуратно, как только сумеешь. — Ему пришлось подождать, пока подменыш займет место у доски. — Рекурвор. Рекусабле. Рекусакао. Рекусадора…

Перепуганная до смерти, Джейн узнала в диктуемых словах операционные коды боевых драконов класса «Молох» только тогда, когда уже успела заполнить добрую половину таблицы.

Старательно делая вид, будто не имеет ни малейшего представления о том, что пишет, она продолжала послушно водить мелом по доске.

Ведь могло же и не сработать! В конце концов, свалку отделяла от школы добрая четверть мили.

Детолов закончил диктовать. Джейн оглядела написанное.