Хроноагент. Гексалогия

Часовой не может удержаться от вопроса.

– В дорогу, лейтенант?

– Да, – односложно отвечаю я.

– И надолго?

– Пока все дела не переделаю.

– Понятно!

Неподалеку от кордегардии встречаю ротмистра Жерома.

– Очень кстати, ротмистр! Я на несколько дней отлучусь, примите команду над нашим батальоном до моего возвращения.

– Счастливого пути, лейтенант!

Во дворе меня уже ждут семь мушкетеров. СенРеми держит на поводу моего коня.

– Ну, господа, в путь!

Мушкетеры вскакивают на коней, и наш маленький отряд выезжает из ворот императорского дворца. Никто из мушкетеров не поинтересовался, куда мы едем, надолго ли, насколько опасно наше предприятие… Это были гвардейцымушкетеры, готовые всегда и ко всему.

Проезжая по людным улицам и площадям Лютеции мне ни разу не пришлось подать голос, приказывая уступить нам дорогу. Пешеходы, всадники и экипажи сторонились, пропуская всадников в голубых плащах на рослых вороных конях. Такое почтение жителям столицы внушал мундир императорского гвардейца.

За заставой мы пришпориваем коней и очень скоро достигаем постоялого двора «Мленский Тракт», откуда начинается наш путь. Наскоро пообедав, двигаемся дальше и останавливаемся только на вечерней заре в трактире «Три Медведя»

Глава 15

Oh, it's most sweet

When in one line two crafts directly meet.

W.Shakespeare

Есть прелесть в том, когда две хитрости столкнутся лбом.

В.Шекспир

Утром мы продолжаем путь, достигнув к полудню постоялого двора «Черепаха». Но там я решаю не останавливаться, так как до «Жаворонка», где я должен встретиться с де Вордейлем, остается всего семь километров.

Но едва мы отъезжаем от села, на окраине которого стоит «Черепаха», как нагоняем необычную процессию. Пятнадцать всадников в красных с желтым камзолах сопровождают повозку, на которой стоит большая клетка. В клетке заперты двенадцать человек: мужчины и женщины, преимущественно молодые. Все они скованы по рукам и ногам.

При нашем появлении пленники оживляются, а всадники, наоборот, приходят в некоторое замешательство, но быстро оправляются и берут повозку в кольцо.

– Кто вы такие и куда везете этих людей? – спрашиваю я.

– А кто вы такие, чтобы мы вам отвечали? – слышится голос.

Де СенРеми выезжает вперед и властно приказывает:

– Именем императора! Не сметь пререкаться, когда с вами разговаривает лейтенант гвардии его величества! Кто здесь старший?

Один из всадников, ошарашенный неожиданным натиском, выезжает вперед.

– Я, Мишель Дерю, командир четвертого эскадрона Смертельного летучего отряда округа Биони. С кем имею честь?

Сержант церемонно кланяется:

– Шевалье де СенРеми, сержант Серебряного полка мушкетеров его величества. Так кто эти люди, и куда вы их везете?

– Это преступники перед богом и людьми! Мы везем их в Бионь для публичного исполнения приговора.

– В чем состоит их вина? – все таким же властным тоном продолжает допрашивать СенРеми.

– Они продали души свои князю тьмы! – напыщенно отвечает Дерю. – Они занимались колдовством, наводили порчу, насылали болезни, приносили жертвы кровью невинных младенцев…

– Кто производил следствие, кто установил их вину, кто вынес приговор?

– Я.

– У вас есть для этого особые полномочия?

– Разумеется!

– Разумеется! Вы и следователь, и прокурор, и адвокат, и судья, и все в одном лице! А может быть, вы еще и судебный исполнитель? – СенРеми указывает на вторую повозку, загруженную наиболее ценным имуществом, конфискованным у несчастных.

– Полномочия… – начинает было Дерю.

– Своими полномочиями, грабитель, ты можешь трясти в других местах, а не перед лейтенантом гвардейских мушкетеров! Господин лейтенант! Какие будут распоряжения?

– Пленников освободить! Этих – арестовать!

– Барон де Ривак, командир сводного отряда… – начинает опять Дерю.

– Довольно болтать! – останавливаю его я. – Барон де Ривак – государственный преступник и скоро получит своё. Что касается вас, то лучшее, что вы можете сделать, – это отдать нам свое оружие и ключи от клетки и цепей.

Мишель Дерю обнажает саблю и достает связку ключей.

– Вот ключи, а вот оружие! Попробуйте взять их сами!

– Возьмем! – успокаиваю я его и командую: – За дело, мушкетеры!

Такую команду моим гвардейцам не надо повторять. Мгновенно начинают сверкать сабли и греметь выстрелы. Сам я в схватку не вступаю, всем своим видом показывая, что слишком много чести для таких разбойников скрестить оружие с лейтенантом мушкетеров. Я только достаю пистолет и взвожу курок. Сразу же приходится пристрелить одного из «летучих», неосмотрительно бросившегося на меня. Снова взвожу курок и поворачиваю барабан.

Но стрелять мне больше не приходится. «Летучие» явно никогда не имели дела с мушкетерами, и все их надежды на численное превосходство быстро рассеялись, как дым от моего выстрела.