Хроноагент. Гексалогия

– Даже так?! – удивляется Андрей.

– А как иначе? – отвечает Магистр. – Кстати, сначала в качестве основного рассматривался именно этот вариант. Но я настоял, чтобы вначале попробовать обойтись без применения таких воздействий. Жиль и Кристина меня поддержали.

– Ты настоял?! – я вскакиваю с места. – Ну, Магистр, я уже ничего не понимаю!

– И не поймешь. Неужели ты думаешь, что я о тебе действительно такого мнения, какое высказал накануне? Педагогика, друг мой, и моральный настрой перед заданием! Не скрою, сначала я предложил свою кандидатуру. Но меня быстро убедили, что идти должен ты, и я не стал особо спорить. Но надо же было както настроить тебя перед работой. Ты – человек рисковый и увлекающийся и очень не любишь отступать. Так что, согласись, моя накачка пошла тебе на пользу.

– Ну тебя в схлопку. Магистр, с твоими педагогическими методами! Наливай лучше, да выпьем!

Все смеются, Лена обнимает меня и, успокаивая, гладит по голове. А Магистр разливает водку.

– А мне! – слышится голос Кристины. Под всеобщий хохот мы не услышали сигнала НульТ.

– А, вот и Крис! – обрадованно говорит Магистр и достает еще одну рюмку. – За Андрэ мы уже пили, теперь пьем за тебя, Кристина!

Кристина залпом выпивает протянутую Магистром рюмку, морщится, из глаз брызжут слезы, она заходится в кашле. Жиль укоризненно качает головой:

– Филипп, разве можно непривычной женщине подсовывать твое зелье, пусть даже и популярное в вашей среде?

– Пардон! – спохватывается Магистр и подает Кристине бокал вина. – Запей, Крис.

Кристина запивает, закусывает и, придя в себя, говорит Магистру:

– Ну, Фил, никогда тебе этого не прощу! Твоя отрава всю память мне отшибла. А ведь я хотела сказать чтото очень важное.

– Вспоминай.

– Тут вспомнишь, пожалуй. Сначала напоят, а потом с делами пристают.

– А так по русскому обычаю положено, – смеется Андрей. – Сначала напои, накорми, а потом дело пытай.

– Помоему, ты, Кристина, хотела сказать нам чтото о побочных эффектах прямых переходов, – неожиданно говорит Катрин.

– Точно! – обрадованно подхватывает Кристина. – А как ты догадалась?

– Помнишь, мы с тобой обсчитывали уравнения перехода? У нас появлялись незначительные остаточные члены. Их численные значения были настолько близки к нулю, что мы тогда решили ими пренебречь. Я на досуге собрала их вместе, проанализировала и обнаружила, что они составляют гармонический ряд. Это меня насторожило, но до конца я разобраться не смогла. Теперь могу предположить, что эти остаточные члены гдето дают гармонику.

– Кэт, ты – гений! Ты, сама того не подозревая, разработала математический аппарат для изучения серьезной проблемы, вставшей перед нами. Каюсь, я совсем забыла об этих остаточных членах и даже растерялась, когда компьютер выдал результаты анализа темпорального поля этой фазы. Правильно, Кэт, они дают гармоники, да еще какие! И не гдето, а именно в той же фазе. Другими словами, в результате наших действий сегодня в этой фазе образовались еще два перехода, как реакция на те, которые мы открывали. И открылись они не в нашу фазу, а в другие фазы, причем совершенно произвольно. Но в отличие от наших, которые перестали существовать, как только мы прекратили воздействие на темпоральное поле, они продолжают существовать и действовать. Вы понимаете, о чем идет речь? Это те самые, непредсказуемые, спонтанные переходы, в которых блуждал Андрей. Де Ривак назвал их «крадикс зуфель».

Воцаряется всеобщее молчание. Мы все смотрим друг на друга и осмысливаем сложившуюся ситуацию. Ничего себе! А мыто, дурни, обрадовались: овладели механизмом прямого перехода, теперь нам само Время – не брат! Как же, овладели! Первым молчание нарушает Магистр. Он закуривает и обводит присутствующих невеселым взглядом:

– Так! – Он затягивается. – Надеюсь, дискуссия о целесообразности или нецелесообразности интенсивного использования прямых переходов нашла свое логическое завершение?

– Слов нет, Филипп, – соглашается Жиль. – Теперь уже нет никаких сомнений, что до тех пор, пока мы не научимся подавлять эти гармоники, возникающие при открытии прямых переходов, эти переходы допустимо будет использовать только в самых исключительных случаях. Вроде сегодняшнего. Кто не согласен?

В ответ – ни слова. Глупо оспаривать то, что и так ясно.

Молчание снова прерывается, на этот раз сигналом НульТ. В сопровождении Стремберга в комнату входит мужчина невысокого роста, лет около тридцати. Жгучий брюнет с типично итальянскими чертами лица. Его живые черные глаза внимательно и настороженно оглядывают нас.

– Разрешите представить вам нового сотрудника нашего Сектора, – говорит Стремберг. – Школяр Микеле Альбимонте, кандидат в хроноагенты экстракласса.

Глава 41

– Как, еще один сын? – сказал Остап. – Это становится забавным.

И.Ильф, Е.Петров

Микеле Альбимонте. Помоему, я уже слышал это имя. Вот только не припомню, когда и при каких обстоятельствах.