Хроноагент. Гексалогия

А, понятно. Я – над нашим передним краем. С земли бьют по “мессерам” зенитные орудия и пулеметы. А у меня теперь задача простая: не разбиться при посадке. Шасси не выпускаются. Это даже к лучшему. Хуже нет, чем скапотировать при пробеге. А ямы там вполне могут оказаться. Буду садиться на брюхо.

Планирую между первой и второй линиями траншей.

Только бы не сесть на минное поле.

Мне “повезло”. На мины я не попал, но неуправляемый “Як” потащило прямо на единственный торчащий посреди ровного и гладкого поля валун. Вмажусь в него – конец.

Удар! Земля встает дыбом. Успеваю сказать: “Мама!”, и мой “Як”, не перейдя верхнюю точку, с грохотом падает назад, на брюхо. Перевернуться ему уже не хватило скорости, совсем немного не хватило.

Мертвая тишина. Аж в ушах звенит.

С минуту или две сижу неподвижно. Никак не могу поверить, что все кончилось и я остался жив. Все тело гудит. Болят плечи и поясница. До меня доходит, что я застыл в том положении, в которое меня бросил рывок вперед, когда “Як” врезался в валун.

Выпрямляюсь и расстегиваю ремни. Пытаюсь открыть фонарь. Его заклинило. Достаю пистолет и рукояткой бью по направляющим. С большим трудом сдвигаю фонарь до половины и протискиваюсь в щель. Мешает парашют, и я его отстегиваю. На земле он мне не нужен.

– Давай, давай, фашист, вылезай! – слышу я. – Только пистолетто брось на землю! Хенде хох, Геринг!

У разбитого “Яка” стоит молодой солдат и держит меня на прицеле автомата.

– Я тебе, сопляк, мать твою, в простодушии дышлом крещеную, покажу Геринга! Дай только вылезу, уши надеру!

– Отставить, Жилин! Опусти автомат и помоги выбраться летуну. Свой это.

Изза самолета выходит сержант с еще одним солдатом. Они помогают мне вылезти из покореженной машины.

Едва я ступаю на землю, как ноги у меня подкашиваются. Сержант подхватывает меня.

– Ранен, летун?

– Да вроде нет. Просто тряхнуло здорово. Все кости болят.

– Давай, браток, поможем тебе дойти.

– Погоди, сержант. “Яку” последний долг отдать надо.

Волоча ноги, обхожу искореженную машину. То, что от нее осталось, назвать самолетом можно, только обладая буйной фантазией. Хвоста нет, левой плоскости тоже. Правая закручена в штопор, капот разворочен. Неудивительно, что боец принял меня за немца. Поди разбери, что это за самолет.

Эх, “Як” мой, “Як”! Сколько раз мы с тобой побеждали в небе и выручали друг друга! И сейчас ты спас меня в последний раз, ценой своей жизни.

Прижимаюсь лбом к еще горячему капоту.

– Хорошо ты дрался, дружище, – говорю я, и мне кажется, что “Як” слышит меня и отвечает. Или это потрескивают остывающие детали раскаленного мотора?

Подхожу к бензобаку и открываю сливной кран. Весело журчит струйка бензина.

– Прощай, солдат. И прости, если сможешь, – говорю отойдя на несколько шагов, бросаю в лужу бензина горящую спичку. Останки “Яка” вспыхивают жарким пламенем.

Снимаю шлемофон, достаю “ТТ” и салютую “Яку”. Молча смотрю на пожирающее самолет пламя. Поняв смысл происходящего, солдаты тоже обнажают головы и в молчании смотрят на погребальный костер.

– Проводи меня до командира, сержант, – прошу я.

Глава 18

У костра, очерченного кругом

Чуть усталых солдатских глаз,

Идет разговор о многом

И, конечно, о нас.

Р. Шехмейстер

В блиндаже, освещенном двумя большими коптилками, сидят шесть командиров. У дверей – радиостанция, за которой дежурит девушкаефрейтор.

Я определяю старшего – это капитан моих лет – и представляюсь:

– Гвардии капитан Злобин, командир эскадрильи 2го Гвардейского истребительного авиационного полка. Находился в разведке, сбит в воздушном бою, сел на вынужденную посадку в вашем расположении.

Капитан представляется в свою очередь:

– Капитан Ненашев, командир батальона 414го стрелкового полка. Держим оборону. Здоров? Не ранен?

– Все в порядке, спасибо.

– Могу чемнибудь помочь гвардии?

– Можешь. Первое, – я отстегиваю планшет с картой и подаю его капитану, – эту карту надо как можно скорее доставить в штаб фронта. Здесь последние данные о расположении танковой группы Гудериана.

Капитан бросает на карту взгляд, и его скуластое лицо вытягивается.

– Еремин! Мухой – в штаб дивизии! Бери трофейный “Хорьх” и лети, словно тебе зад скипидаром смазали.

Молоденький лейтенант вскакивает.

– Есть доставить карту в штаб дивизии!

– Береги ее, лейтенант, как невесту, как маму родную, – прошу я его. – За эту карту восемь гвардейских асов головы сложили.

– Не беспокойтесь, товарищ гвардии капитан, доставлю в целостисохранности, – заверяет лейтенант и выбегает из блиндажа.

– Слушай, гвардия, что они, в самом деле уже сосредоточились для удара? – спрашивает Ненашев с беспокойством.

– Да нет, это я так, от балды нарисовал.

Капитан мрачно улыбается и спрашивает:

– Ну а второе?

– Мне нужна связь со своей частью.

– Нет проблем. Только на прошлой неделе рацию нам в батальон выдали. Хоть со Смоленском, хоть с Москвой поговорить можно. Тоня, помоги гвардейцу связаться с его частью.