Хронолиты

– Нет. Прости, Скотт. Я благодарна за все, что ты сделал для Кейт. Знаю, как тяжело тебе пришлось. Но не могу назвать тебе организацию, в которую входит Уит. Это его личное дело. Мы обсуждали все это с полицией, и хватит. Во всяком случае, пока. Так что не смотри на меня этим ужасным похоронным взглядом!

Мне было больно, но я не винил Дженис, даже когда она встала и вышла на выбеленную солнцем улицу. Я понимал, что она чувстует. Кейтлин грозила опасность, и Дженис спрашивала себя: сделала ли она все, что могла, какую ошибку допустила, почему все так быстро пошло под откос?

Я задавал себе те же вопросы десять лет назад. Но Дженис столкнулась с этим впервые.

После обеда я отправился в «Клэрион Фармасьютикал», большой промышленный комплекс на окраине, где начинаются пщеничные поля, и сказал охраннику на воротах, что хочу увидеть мистера Делаханта. Охранник приткнул карточку под левый стеклоочиститель и напомнил, что я должен получить пропуск посетителя на главном входе. Охранялся «Клэрион» кое-как. Я припарковался, вошел через открытую дверь рядом с погрузочными площадками и поднялся на лифте прямо в офис Уита, как сообщал указатель.

Я прошел мимо его секретаря, сойдя за своего, покружил по лабиринту кабинок, где мужчины и женщины в костюмах с иголочки проводили телефонные переговоры, пока не нашел самого Уитмена Делаханта, осушавшего кулер с родниковой водой в узеньком холле. При виде меня глаза его округлились.

Уит выглядел, как всегда, безупречно. Виски у него чуть поседели, а талия поплыла, но держался он отлично. Он слегка улыбался чему-то своему, хотя улыбка тут же исчезла, едва он заметил меня. Он выбросил бумажный стаканчик в мусорное ведро.

– Скотт, – сказал он, – боже мой, ты мог бы позвонить.

– Я подумал, что нам нужно встретиться и поговорить.

– Конечно, нужно, и не хочу показаться бессердечным, я знаю, что ты переживаешь, но сейчас не самый подходящий момент.

– Я бы предпочел не откладывать.

– Скотт, будь благоразумен. Может, сегодня вечером…

– Я не думаю, что веду себя неблагоразумно. Моя дочь уже пять дней Бог знает где. Ночует на улице, насколько я знаю. Так что извини, Уит, если помешал твоей работе и все такое, но нам действительно нужно поговорить.

Он замялся, а потом произнес с важным видом:

– Мне бы не хотелось вызывать охрану.

– Пока ты обдумываешь эту идею, расскажи мне о том клубе медноголовых, в котором ты состоишь.

Глаза его округлились.

– Следи за выражениями.

– Или мы можем обсудить это с глазу на глаз.

– Черт, Скотти! Ладно. Боже! Иди за мной.

Он отвел меня в кафе для руководства. Столы раздачи пустовали, кухня уже не работала. В зале никого не было. Мы сели за лакированный деревянный стол, как цивилизованные люди.

Уит ослабил галстук.

– Дженис говорила, что так и произойдет. Что ты приедешь в город и все усложнишь. Тебе придется поговорить с полицией, Скотт, потому что я обязательно поставлю их в известность о том, что ты задумал.

– Ты упомянул о клубе медноголовых.

– Нет, это ты упомянул, но сделай одолжение, не употребляй это непотребное выражение. Это совсем другое. Бога ради, это гражданский комитет. Да, иногда мы говорим о разоружении, но мы также говорим и о гражданской обороне. Мы всего лишь обычные богобоязненные люди. Не принимай нас за маргиналов, о которых ты читал в газетах.

– И как же тогда вас называть?

– Мы… – у него хватило совести выглядеть смущенным. – Мы – Комитет почетного мира городов-побратимов. Ты должен понять, здесь многое поставлено на карту. У детей своя точка зрения, Скотт… Наращивание вооружений уродует экономику, и нет абсолютно никаких доказательств, что ружья и бомбы помогут в борьбе против Куана, даже если предположить, что он представляет реальную угрозу для Соединенных Штатов, а это далеко не доказано. Мы выступаем против всеобщего убеждения, что…

– Мне не нужны манифесты, Уит. Кто входит в этот Комитет?

– Важные люди.

– И сколько их?

Он снова покраснел:

– Около тридцати.

– И ты втянул Кейт в детское подразделение?

– Вовсе нет. Молодежь смотрит на это гораздо серьезнее, чем мы. Наше поколение, я имею в виду. Они не настолько циничны. И Кейтлин – прекрасный пример. Она возвращалась домой после собраний и рассказывала о том, сколько всего мог бы сделать такой лидер как Куан, если бы мы не боролись с ним на каждом шагу. Как будто можно бороться с человеком, который контролирует само время! Вместо того чтобы придумать, как сделать будущее надежным.

– Ты когда-нибудь обсуждал это с ней?

– Я ничего ей не внушал, если ты на это намекаешь. Я уважаю идеи Кейтлин.

– Но она связалась с какими-то радикалами, не так ли?

Уит поерзал.

– Не такие уж они и радикалы. Кое с кем из этих детей я знаком. Они, возможно, слегка переходят границы, но это энтузиазм, а не фанатизм.

– И с субботы ни одного из них не видели.