Хронолиты

Бездомный разложил одеяло на моем обычном месте у фонтана, но не стал возражать, когда я попросил его подвинуться. Он понимал, что к чему. Торговые места ревностно охранялись, а старые продавцы пользовались уважением. Многие обитатели Николлет находились здесь с самого начала кризиса, когда местные копы славились тем, что заставляли соблюдать законы о борьбе с торговлей под дулом пистолета. В таких испытаниях рождается сплоченность. Все мы друг друга знали, и хотя без конфликтов не обходилось, торговцы, как правило, уважали и охраняли места друг друга. Ветераны занимали лучшие точки, новички получали то, что оставалось, и часто месяцы или даже годы ждали случая занять более удобный пятачок.

Я находился где-то посередине между ветеранами и новичками. От фонтана было далековато до главных торговых рядов, зато здесь хватало места, чтобы припарковать машину и выгрузить складной столик и товар без помощи тележки, конечно, если приехать рано и устроиться, пока не собралась толпа.

Этим утром я немного опоздал. Дюплесси, продававший и перешивавший по соседству старую одежду, уже разложился. Он прогуливался рядом, пока я распаковывал свое добро, и взгляд его упал на свежий товар.

– Ого, панели для «страта», – сказал он. – Настоящие?

– А то.

– Похоже, качественные. Вышел на поставщика?

– Просто повезло.

На самом деле я купил их у дилетанта – ликвидатора, который занимался распродажей офисной мебели, осветительных приборов и понятия не имел о реальной стоимости педалей. Увы, это была разовая сделка.

– Может, поменяемся? Я бы взял одну. Могу предложить хороший деловой костюм.

– И на что мне костюм, Дюп?

Он пожал плечами:

– Я просто спросил. Надеюсь, клиенты сегодня будут. Несмотря на марш.

– Еще один? – нахмурился я.

Надо было слушать новости.

– Очередной цирк АиП. Море флагов и придурков, никакого конфетти. Никаких клоунов… в узком смысле слова.

«Адаптация и Процветание», вопреки их мирной риторике, были группировкой завзятых куанистов, и каждый раз, когда они проносили свои сине-красные знамена через Города-близнецы, обязательно устраивалась контрдемонстрация и не обходилось без пары фотогенично проломленных голов. В дни маршей гражданские, как правило, держались подальше от улиц. Я, конечно, понимал, что медноголовые все-таки имели право высказать свое мнение. Конституцию никто не отменял. Но жаль, что они выбрали такой день – голубое небо, свежий ветерок, идеальная погода для торговли.

Я присматривал за товаром Дюпа, пока он бегал перекусить к тележке с фастфудом. Когда он вернулся, я уже успел продать одну из педалей другому продавцу, а к обеду, хотя покупателей было немного, сбыл еще две, по очень выгодной цене. За день я сделал приличный навар и около часа дня уже начал собираться.

– Боишься старой доброй уличной драки? – крикнул Дюп из-за нагромождений хлопковых тряпок и джинсы.

– Затора боюсь.

Наверняка полицейские блокпосты установлены в центре на каждом углу. Уже сейчас, едва толпа поредела, я заметил собиравшихся на тротуарах мрачных молодчиков с повязками «АиП» или вытатуированной буквой «К».

Но больше, чем заторы или угроза нарваться на драку, меня беспокоил тощий бородатый тип, который уже дважды продефилировал мимо моего столика и продолжал вертеться рядом, отворачиваясь с деланым равнодушием, стоило мне только посмотреть в его сторону. Мне приходилось иметь дело с застенчивыми или нерешительными покупателями, но этот джентльмен окинул товар беглым, поверхностным взглядом и, казалось, куда больше интересовался проверкой своих часов. Может быть, у него просто был банальный тик, но он заставил меня понервничать.

А я научился доверять своим инстинктам.

Мне удалось выбраться из центра до начала серьезных беспорядков. Драки между куанистами и их противниками стали почти обычным делом, и полиция научились справляться с ними. Но остатки усмиряющего газа (который пах смесью кошачьего туалета и чеснока) держались по нескольку дней, а очистка улиц от окисляющихся комьев барьерной пены обходилась городу в целое состояние.

Многое изменилось за семь лет с момента прибытия Хронолита в Портильо.

Что сказать об этом времени: семь нервных предвоенных лет, полных пессимизма. Лет, когда казалось, что все идет не так, как надо, даже если оставить в стороне экономический кризис, молодежное движение куанистов и плохие новости из-за границы. Продолжалось бедствие Миссисипи-Атчафалайа. Ниже Батон-Руж[29] река потекла к морю по другому руслу. Промышленность и судоходство были уничтожены, целые города затопило, они остались без питьевой воды. В этом не было ничего зловещего, всего лишь победа природы над инженерными войсками. Отложения наносов изменили речное дно, а гравитация доделала остальное. Но в те дни это казалось до странности символичным. Контраст разительный: Куан подчиняет время, а мы терпим бедствие из-за воды.