Хрономаг 3

— Может. Только вот о Муррей, как и о Туми, никому не придёт в голову марать руки. И если Туми хоть на что-то может надеяться, то с предателями Империи никто работать не захочет. Сомневаюсь, что даже наёмники решатся на это.

По лицу Мартина я понял, что моя улыбочка была больше похожа на оскал. Но прадед понимал, что я прав. Хорошо, что вспомнил о Туми.

— Предлагаю тебе поглотить Туми, — я заглянул Мартину в глаза.

— Что? То есть не родовой союз, а…

Я медленно закивал, наблюдая за меняющимся лицом прадеда. Он долго о чём-то размышлял, пока наш автомобиль резко не затормозил. Я подвинулся ближе к окну и насторожился, но, похоже, это был всего лишь очередной пост.

— Так что? — спросил я, когда машина снова двинулась.

— Не знаю, не знаю… Это будет выглядеть странно, учитывая обстоятельства и то, что ты сделал с Филом.

— Не всё сразу. К Алану тоже нужно найти правильный подход. Сейчас мы избавимся от Веберов и Юдалл, Ноксы уже на нашей стороне. Не важно, что они оказались в почти безвыходной ситуации, но Алан ходил к ним. Раз это дело нигде не всплыло, значит, до тех, к кому он ещё мог пойти, Туми просто не достучался.

Мартин погладил бороду и хмыкнул.

— Представь — Веберов и Юдалл не станет. Ноксы и Айоны — союзные рода, то бишь два голоса на Совете и общие активы. Два рода за один. Если не станет ещё и Туми… Это фактически нас останется десять. Вместе с императорским родом.

— Это же прекрасно, — я улыбнулся прадеду.

— Тринадцать всё равно останутся Тринадцатью, будут выбраны другие рода, — Мартин покачал головой.

— Знаю. Но сейчас Императору, как и Совету, нужно решать проблему Мин, а значит, это тоже случиться не сразу.

— Неро, а что случилось с Тринадцатью там, в твоём будущем?

— Тебе какое время? Многое происходило… — я отвёл взгляд и посмотрел в окно.

— До того, как ты убил Императора.

— Если ты думаешь, что я был один — ошибаешься. В сопротивлении было много людей, я много лет был подпольщиком-террористом. Нам было нужно, чтобы народ поверил нам, чтобы поднял восстание. Это продолжалось лет восемь, если не дольше. Я тогда не следил за временем.

Я почувствовал, что Поток всколыхнулся, поглощая возникшую неясно откуда гневную эмоцию.

— То есть ты…

— Я говорил тебе, что мне не нужен был трон. Это было лишь следствие всего, что было сделано. Ярлык, который я наклеил на себя, чтобы иметь возможность…

Я осёкся. Я не помнил, что именно я хотел сделать или сделал. Эту часть я не мог вспомнить и когда только вернулся сюда. Это было что-то очень важное, именно тогда пришёл тот старикан.

Как только я закончу с заговорщиками, снова вернусь к этому вопросу. Я устал и понимал это всё больше и больше. Самое главное — я устал действовать так, словно за меня всё решили и направили по «нужному» пути.

— Я понял, Неро, — Мартин вздохнул. — А когда ты был в сопротивлении, что было с Тринадцатью?

— Сомерсет искал Айзека, который был со мной в подполье, а затем предел. Туми убрались из Империи, как только нагрянули минцы, буквально через год. Веберы, Юдалл и Ноксы делили власть, а имперский род прогибался под их интересы. Менталисты держали нейтралитет, мне и дальше перечислять?

— Довольно. Может быть, Совет Тринадцати изжил себя?

— Предложи иной расклад, — хмыкнул я. — Ни один из знатных родов просто так не откажется от своего места. Ну, кроме Туми, от которых почти ничего не осталось.

— А война?

— С Мин? Она не длилась долго. Веберы и Юдалл, как и планировали «героически отбили» наступление, а затем взяли на себя роль привести минцев мягко и постепенно. Переговоры, мирное урегулирование, часть земли империи в дар. За те годы, что я был в сопротивлении минцы паутиной оплели империю. Законы становились жёстче, налоги выше, работы меньше.

Прадед только покачал головой.

— И каким ты видишь иное развитие событий? Если изменить именно это удастся?

— Уже. Мы уже это делаем. До Капитолия осталось ехать совсем немного, Мартин. Империя отобьёт вторжение, войны не будет. Всё просто будет в норме. Пусть избирают новые рода, у нас уже больше сил с Ноксами, а если будут ещё и активы Туми…

— А что тогда будешь делать ты? Ведь всех этих восьми… Или сколько ты сказал, лет, просто не будет, ты не доберёшься до точки отправки.

— Я же доживу до неё, — я улыбнулся. — Надеюсь.

— Тьфу ты, — прадед отмахнулся.

— Не знаю, что буду делать, — я пожал плечами. — Пока не знаю.

* * *

В зале, где должен был пройти Совет Тринадцати, витало почти ощутимое напряжение. Его при желании, наверное, можно было пощупать рукой, поймать перед тем, как оно поднимается по своды высоченного потолка.

Здесь я бывал очень редко — в той жизни. В этой же, я вошёл в зал впервые. Ряды кресел в амфитеатре разделяла колоннада, внизу под софитами возвышалась трибуна, у которой уже стояла личная охрана Императора. Ганс не часто вёл заседания сам, только в исключительных ситуациях.

Гвардейцы в белых костюмах стояли по четырём сторонам трибуны и смотрели каждый перед собой.

За нами с Мартином гвардейцы вели Вильяма, который не поднимал взгляд, несмотря на то что он точно видел зал Капитолия впервые.