Хронос и Деймос (СИ)

- Я тебя предупреждаю абсолютно серьезно: не еби Северусу мозг. Занимайся своим делом. Что там обычно портреты делают? Сплетничай, в гости к другим директорам ходи. Но за пределы школы ты больше не выйдешь. Хватит, Альбус. Ты умер. Более того, сделал это так, как считал нужным, не считаясь ни с моими чувствами, ни с чувствами Северуса. Ты бросил Гарри Поттера в полном дерьме, не дав ему ни одного ответа. Ты заставил моего мужа сначала убить тебя, а потом отправить на смерть того, кто был ему дороже всего на свете. Вернее, еще заставишь. Да-да, знаю. У тебя не было выбора. Бла-бла-бла. Жертвуй частью во имя целого и все такое прочее. Но видишь ли какая штука – Северус интересует меня несоизмеримо больше, чем весь остальной мир вместе взятый, а потому я не позволю ему ни отправить на заклание Гарри, ни умереть самому. Потому что я жив, а ты нет. Даже не так. Я жив, потому что ты мертв. И хочу, чтобы так продолжалось и дальше. Ведь никто не знает, где пролегает граница, отделяющая частное благо от всеобщего. Нельзя сделать счастливыми всех, жертвуя жизнями нескольких… менее ценных.

- Мне жаль, что ты воспринимаешь все именно так, Гарри.

- А я вот рад, что вообще способен что-то воспринимать. Ведь это не по плану, верно? Ни у меня, ни у Северуса не было ни единого шанса. Но я выжил после второй авады, выжил вопреки всему. Назло тебе и тем, кто не верил в это ни на мгновение. И теперь я не позволю умереть своему мужу. Потому что ты не бог, Альбус. И не тебе решать, кому жить, а кому уже достаточно.

- Я не…

- О, не скромничай. Расчет был идеален. Но на твою беду мне было к кому возвращаться. А Северуса будет, кому защитить.

Альбус какое-то время молчал, сделавшись вдруг очень старым и уставшим, а потом тихо сказал:

- Я очень рад, что ты жив, Гарри. Что… вы оба живы. Поверь, мой мальчик, если бы у меня был хоть единый шанс все сделать по-другому…

- О, прошу тебя, - отмахнулся от него Деймос. – Ты мог не вешать на Северуса убийство величайшего волшебника современности, а меня не отправлять туда, не знаю куда и неизвестно зачем. У тебя еще валом времени было в запасе. Мог хотя бы не запутывать все так, что и Мордред не разберет.

- Я не хотел, чтобы ты…

- Чтобы я совершал твои ошибки, поддавался искушению, верно? Не стоит всех судить по себе. Хотя ты только гадости чужие по себе меряешь, значительно недооценивая ум других, красоту их душ и их ценность.

- Гарри, прости меня.

- Да я-то что, на мне все зажило, как на собаке. Я был молод, наивен, глуп и одержим желанием жертвовать во благо других. Но вот Северуса я тебе не прощу никогда. Ни его многолетнего рабства, ни обманутых надежд, ни того, что ты, воспользовавшись его отчаянием и слабостью, все равно не сдержал данного слова. Не обессудь, Альбус.

- Я лишь хотел отвратить Северуса от зла.

- Поимев его при этом во все места.

- Твои выражения…

- Зато правда. Так что придержи язык, портрет директора Дамблдора. Мне уже не пятнадцать. Да и Северусу не двадцать один. Сосредоточься на делах школы, со счетами помоги, но в душу к нему не лезь. Она моя, лады? Как и его горячее, гибкое, совершенное тело, - Деймос сладко потянулся. – Мы договорились?

Альбус промолчал, глядя куда-то за пределы своей рамы, а потом едва заметно кивнул.

- Отлично. Лучше скажи, тридцать фунтов свежей эквадорской мяты для зелий – не многовато ли?

- Нет, Гарри…

- Деймос.

- Деймос, - отрешенно повторил за ним Дамблдор. – Не много, если учесть, что зима – время простуд, а на одну порцию противопростудного зелья уходит не менее унции свежайших листьев мяты.

- Надо воспользоваться служебным положением и приготовить мохито, как думаешь, Альбус?

- Думаю, что разбираюсь исключительно в маггловских сладостях.

- Скучно живешь… то есть жил, - усмехнулся Деймос, снова вернувшись к счетам. – А вот тысяча фунтов овсянки?

- На завтрак школьники съедают двести порций. Почти каждый день.

- А коньяк зачем?

- Небольшой запас для всевозможных инспекторов.

- Ладно. А бочка медовухи?

- Э…

- Вычеркиваем. Слизнорт у нас больше не работает, хвала Мерлину.

Так, пререкаясь из-за каждой цифры, они дождались возвращения Северуса. Тот появился через несколько часов и, не реагируя на оклики, сразу прошел в спальню и плотно закрыл за собой дверь.

***

- Что, Северус? – Деймос дал супругу двадцать минут, чтобы прийти в себя, а потом решил пресечь зарождающуюся депрессию на корню. В том, что это была именно депрессия, он не сомневался. Несмотря на всю свою стойкость и замкнутость, у его мужа были слабости. Вернее, одна-единственная слабость. Тонконогая такая. Зеленоглазая.

Снейп, готовившийся ко сну, даже не обернулся. Он молча натянул длинную ночнушку (что было странно – рядом с Деймосом он всегда спал обнаженным), положил на тумбочку свою волшебную палочку и, заняв свою половину кровати, накрылся с головой.

Деймос неспеша стянул с себя домашние брюки и футболку, улегся рядом и с трудом пробрался в кокон из одеяла.

- Что произошло? – снова попытался он выяснить причину столь странного поведения.

Северус поворочался, но из объятий не высвободился. Деймос ждал.