Хрупкая душа

Последний раз, когда родители ругались, — а было это, в общем-то, вчера, — мы с тобой сидели в твоей комнате и все прекрасно слышали. Слова проскальзывали даже в щель под закрытой дверью: «ошибочное рождение», «показания», «приобщение к материалам дела». Однажды я даже расслышала что-то о телевидении: «Думаешь, телевизионщики не пронюхают? Ты этого добиваешься?» Это сказал папа, и мне на мгновение даже показалось, что это будет здорово — нас покажут в новостях! Но я тут же вспомнила, что свои пятнадцать минут славы предпочла бы провести как-нибудь по-другому.

«Они на меня злятся», — сказала ты.

«Нет, они злятся друг на друга».

Потом мы обе услышали, как папа говорит: «Думаешь, Уиллоу не догадается?»

Ты взглянула на меня. «О чем?»

Не найдясь с ответом, я взяла у тебя с колен книжку и сказала, что буду читать вслух.

Обычно тебе это не нравилось: уж что-что, а читать ты и сама умела замечательно и, как правило, любила демонстрировать свой талант. Но в этот момент ты, наверное, чувствовала то же, что и я: как будто в живот тебе запихнули проволочную мочалку, и она теперь ворочается от каждого твоего движения. У некоторых моих друзей родители развелись. Наверное, начиналось все точно так же.

Я открыла первую попавшуюся страницу и начала читать о всяких странных и жутких смертях. Одного охранника инкассаторской машины завалило четвертаками на общую сумму в пятьдесят тысяч долларов. Один мужчина, чей автомобиль сдуло ветром в море возле итальянского города Неаполь, вылез через окно и доплыл до берега, где на него рухнуло дерево. Мужчина, спустившийся с Ниагарского водопада в бочке в 1911 году и сломавший почти все кости, переехал в Новую Зеландию, где в один прекрасный день поскользнулся на банановой кожуре и разбился насмерть.

Больше всего тебе понравилась последняя история. Ты снова заулыбалась, но на душе у меня по-прежнему было противно. Как вообще можно победить, если мир норовит подкосить тебя на каждом повороте?

В этот момент в комнату вошла мама.

— Вы с папой ненавидите друг друга? — спросила ты.

— Нет, Уиллс, — с улыбкой ответила она, но кожа на ее лице натянулась слишком туго. — Всё в порядке.

Я встала, упершись руками в бока.

— Когда вы ей всё расскажете, а? — грозно поинтересовалась я.

Клянусь, маминым взглядом можно было разрезать меня пополам.

— Амелия, — сказала она тоном, не допускавшим никаких пререканий, — нам нечего рассказывать.

И вот сейчас, сидя на краю ванны, я поняла, какая мама обманщица. Интересно, передается ли лживость по наследству? Я ведь тоже, как она, умела сводить локти за спиной и языком закручивать вишневый стебелек в узел.

Я склонилась над унитазом, засунула палец в горло, и меня вырвало. На этот раз, когда я буду говорить, что внутри меня — лишь пустота и боль, я не буду лгать.

Печь «вслепую» — печь корочку пирога без начинки.

Порой, когда вы имеете дело с ломким тестом, оно может рассыпаться, как бы вы ни старались его уберечь. Поэтому корочку некоторых пирогов и корзиночки-тарталетки нужно выпекать до того, как добавляете начинку. Лучше всего разложить раскатанное тесто на тарелке и поставить в холодильник хотя бы на полчаса. Когда вы будете готовы печь, проткните корочку вилкой в нескольких местах, выстелите форму фольгой или калькой и заполните ее рисом или сушеной фасолью. Пеките, как печете обычно, но после осторожно снимите фольгу и уберите фасоль — благодаря им тарталетка сохранит форму. Мне нравится видеть своими глазами, что даже самую тяжелую субстанцию можно, в конце концов, приподнять; мне нравится трогать фасоль, которая сыплется сквозь пальцы, словно уходящие невзгоды. А больше всего мне нравится, что даже выпечка подтверждает тезис: очертания нам придают наши тягости.

СЛАДКОЕ СДОБНОЕ ТЕСТО

1 ¹/₃ чашки муки.

Щепотка соли.

1 столовая ложка сахара.

¹/₂ чашки + 2 столовые ложки холодного несоленого сливочного масла, нарезанного кубиками.

1 желток крупного яйца.

1 столовая ложка ледяной воды.