Хрупкая женщина

– Не думаю, что это в ваших силах, – вздохнула я. – Но больше мне надеяться не на кого. Возможно, вам удастся отыскать какие-то записи, оставшиеся от ваших предшественников. Если так, я бы попросила вас посмотреть, нет ли каких-нибудь упоминаний об Абигайль Грантэм. Мне почему-то кажется, что если мы выясним, как умерла Абигайль, то узнаем, где спрятан клад.

Роуленд заверил меня, что с радостью помог бы в моём расследовании, но, к сожалению, завтра уезжает в Израиль. На три недели. Он пообещал, что по возвращении непременно пороется в архивах.

Итак, мне опять придётся шуровать в подвалах и на чердаках! Такова уж, видно, моя судьба. Меня расстроило, что всё откладывается на три недели, но я взяла себя в руки и вежливо пожелала Роуленду счастливого пути, заверив, что обязательно приглашу его на обед, как только он вернётся со Святой Земли.

Викарий, скорее всего, будет первым и последним нашим гостем в Мерлин-корте, думала я, уныло шагая к дому.

* * *

Судя по тому, как складывались обстоятельства, близилась минута, когда мы упакуем чемоданы и попрощаемся с домом. Впереди маячила очередная унылая квартирка, где не будет никого кроме меня и Тобиаса. Бен вернётся в объятия заждавшейся невесты. Когда он впервые упомянул о ней, я, честно говоря, не поверила в существование этого образца долготерпения. Сочла её мальчишеской выдумкой, созданное Беном под влиянием минуты, дабы я не лелеяла несбыточных надежд. Но теперь мою душу точил червь сомнения. С недавних пор Бен то и дело поминал имя невесты всуе. Сьюзен (или Сью, это уж как вам больше нравится) была воплощённым чудом природы – истинное совершенство, у которого всё содержалось в идеальном порядке, включая чековую книжку.

– Придётся ей научиться ловчить, а то она вас обоих не прокормит, – буркнула я как-то в приступе дурного настроения.

Приступ последовал за трёхдневным отсутствием вдохновения у великого литератора, в чём он, разумеется, обвинил меня. Я, видите ли, напеваю, расхаживая по дому. Ладно, пусть у меня не оперное сопрано, но совсем не обязательно сравнивать мои вокальные данные с положенным на музыку коклюшем.

– В отличие от тебя, Сьюзен считает меня совершенством, – холодно сообщил мне Бен, прежде чем повернуться на каблуках и гордо удалиться.

Я, честно говоря, не рассчитывала, что он услышит мой последний выпад:

– Это потому, что она не живёт с тобой под одной крышей!

Бен обернулся.

– Ты так считаешь?

Он криво улыбнулся, раздражённо дёрнул бровью и ушёл.

* * *

Лопата Доркас сиротливо стояла, прислонённая к ограде. Саму Доркас я нашла в прачечной, где она счищала с рук прилипшую землю и напевала, чудовищно фальшивя (даже я не могла конкурировать с ней по этой части): «Вперёд, о воинство Христово».

Я кинула ей полотенце.

– У тебя сегодня довольный вид.

– Ещё бы! Хорошо, что ты вернулась, – рукой в мыльной пене Доркас ухватила меня за запястье. – Случилось нечто примечательное! Трудилась я себе в огороде. Солнце жарило нещадно, даже верблюжий горб на таком пекле пошёл бы волдырями. Подбадривала себя пением, поскольку ничто не поддерживает лучше торжественного гимна…

– Ты нашла клад! – прошептала я едва слышно.

– Не совсем, но… – Доркас разжала свободную руку.

На её ладони лежал овальный медальон на тонкой золотой цепочке. Медальон был чёрный от грязи, но, судя по обильной мыльной пене, Доркас всерьёз вознамерилась его отчистить.

– Милая вещица, – я произнесла это без особого восторга, поскольку перед моими глазами всё ещё маячил массивный деревянный сундук, доверху набитый драгоценностями, перед которыми поблекли бы сокровища царя Соломона. А это дешёвое украшение могло бы принадлежать и мне самой, и тётушке Сибил… хотя нет, старушка предпочитала броши размером с дверные ручки.

Я подняла взгляд на Доркас, и сердце моё внезапно зашлось в буйной пляске.

Она кивнула.

– Ты права! Эта вещь принадлежала Абигайль Грантэм. Смотри! – подковырнув медальон грязным ногтём, Доркас вскрыла его, словно раковину, в которой прячется несчастный моллюск.

Я ожидала увидеть внутри миниатюрную фотографию или локон каштановых волос, но медальон был пуст. Мне не хотелось выглядеть расстроенной, но…

– Смотри же! – Доркас пальцем ткнула в изящную гравировку.

«Абигайль от М.»

Подарок Мерлина? Это представлялось довольно разумным объяснением, но все другие гипотезы и предположения заводили в глухие дебри. Сознательно ли Абигайль закопала медальон в огороде, и если да, то почему? Или она потеряла его, копаясь на грядках? Я предпочитала не думать о том, что медальон может оказаться ещё одной подсказкой. Если уж приходится выкапывать подсказки из земли, то шансов наткнуться на клад у нас почти нет… Если бы не Доркас, никто бы и не подумал возиться с огородом. У меня по горло дел в доме, что же касается Бена, то я испытывала большие сомнения, способен ли он отличить укроп от одуванчика.