Хрупкие люди. Тайная дверь в мир нарциссов

Выход практически из любой длительной проблемы нарцисса пролегает через эти двери. Жаль, что немногие до них доходят и решаются даже приоткрыть их. Потому что нарциссу кажется, что его «Я» разобьется от встречи с этими ужасающими переживаниями. А на самом деле именно там скрывается шанс на нарциссическую трансформацию. Он не зависит от того, какую дорогу мы выбираем, чтобы справиться с нашим дефицитарным нарциссизмом. Нам все равно придется войти в эти «двери», которые могут открыть нам путь к нашему истинному «Я» и тому ресурсу жизни и индивидуальности, которыми мы обладаем.

Сочувствие к себе/жалость

Из потребности в нежности и ласке, в том, чтобы тебя приняли, выслушали и позаботились о тебе, возникает забота о себе самом.

Джеймс Хиллман[24]

В терапии мы говорим, что изменение способа обращения с собой – это длительный процесс. Для того чтобы вместо жестокости и безжалостности обрести возможность быть бережным и милосердным, должны сложиться некие отношения с другим человеком, в которых нарцисс будет наблюдать подобное отношение к себе.

Как ребенок впитывает в себя родительские способы обращения с собой, вмещая их в себя, как внутренние фигуры, так и взрослому тоже нужны объекты, которые будут по-другому с ним обращаться.

Внешний опыт заботы, внимания и доброжелательности должен быть присвоен и стать опытом внутренним.

У ребенка механизм заботы о себе действительно изначально интроецируется, то есть встраивается извне. И если окружающая среда в виде взрослых не давала этого, то и взять его в самом себе негде.

Да, нарциссу удалось во всем этом незаботливом и лишенном эмоционального присутствия мире выжить и даже стать сильным. Он справился и решил для себя, что обойдется без всех. Он унес в свою жизнь те способы обращения со своими эмоциональными потребностями, которые применяли к нему. Когда он был ребенком, ему показывали, как нужно обращаться с моментами, когда тебе нужна забота. И сейчас он обеспечивает себе точно такой же эмоциональный голод, какой устраивали ему взрослые не откликаясь на потребность ребенка в нежности, ласке, внимании, заботе.

Это могло звучать так:

• «Не выдумывай, нет ничего страшного»;

• «Прекрати реветь, ничего у тебя не болит»;

• «Нечего плакать, ведь ничего не случилось»;

• «Нечего себя жалеть, руки-ноги целые».

Точно так же взрослый нарцисс обращается с собой.

• Запрещает себе жалеть себя и показывать, что ему плохо, больно, страшно.

• Сдерживает эмоции в присутствии других людей.

• Обесценивает свои переживания.

• Думает, что если ему действительно плохо – это не повод, чтобы жаловаться и тем более жалеть себя.

Один клиент рассказывал мне, что никакое плохое самочувствие не заставит его перестать делать то, что он задумал. Никакое плохое обращение с ним – не повод задуматься о том, что с ним так нельзя. На мой вопрос: «Я верю, что вы можете многое выдержать и вытерпеть, но зачем?» – он без всякой запинки ответил: «Это роскошь – уходить оттуда, где плохо».

И в этом опять кроется большой парадокс. В каких-то вопросах нарциссы нетерпеливы и независимы. А в каких-то настолько нечувствительны к своему дискомфорту и одержимы поставленной задачей, что, опираясь на свою силу и неуязвимость, готовы выдерживать огромную неудовлетворенность ситуацией. Нарциссов все подозревают в эгоизме, но иногда они не умеют элементарно заботиться о себе.

Хиллман говорит как раз об этом: «Жалость к себе является началом глубокой заботы о себе. Через нее я могу прийти к открытию в себе множества качеств, которые ожидали этого погружения в стремление к спасению, в утраченные желания и сожаления о неправильном выборе. Ибо жалость к себе является одним из путей к открытию себя, к самораскрытию; она раскрывает мою устремленность к себе»[25].

То есть именно жалость к себе открывает возможность присвоить себе ту заботу, которую ждешь от окружения. Опираясь на жалость, на адекватное признание своих трудностей, боли и тяжелых переживаний, можно обеспечить себе тот уровень заботы, в котором нуждаешься.

Нарциссы приходят в терапию с весьма четкими и очень жесткими установками «не надо меня жалеть». Причем это же самое распространяется на любое проявление сочувствия и сопереживания. С одной стороны, это обеспечивает привычное обращение с собой. А с другой – живое присутствие с большой долей вероятности может обрушить железобетонные нарциссические защиты, под которыми окажется трепетное и горюющее сердце.

Нарцисс боится почувствовать собственную боль, которая сделает его обыкновенным человеком, которому неподвластны переживания и который, как и все мы, страдает.