Хрупкие создания

– В принципе, я в порядке. – Кажется, то же самое я говорила уже тысячу раз. Своим родителям по телефону. Да и всем остальным тоже.

– Так, значит… – начинает Алек, но я его перебиваю:

– Я должна носить его все время, но я не ношу. Ненавижу его. Стоит мне немного развеселиться, он тут же пищит и чирикает. Как сирена.

– Это ведь серьезно… так? – В его глазах плещется беспокойство. – Лучше носи его, раз нужно.

– Серьезно… То есть может стать серьезным. Но я в порядке. Ты прямо как моя мама.

– А операция не поможет?

Качаю головой:

– Уже делали, когда я была совсем маленькой. Но в идеальное состояние не привести. Остается только жить с этим.

Вглядываюсь в его лицо – о чем он думает? Кажется, Алек чуть отодвинулся от меня. Должно быть, считает меня уродом.

Алек продолжает задавать вопросы, а у меня руки дрожат. Вот сейчас он порвет со мной. Так и знала.

Жду, когда его отказ выбьет из меня остатки дыхания. Под коленками собирается пот. Кружится голова. Монитор снова жужжит. Алек прекращает пялиться на меня.

– Почему он затренькал сейчас? Да тебя… тебя всю трясет. Что такое?

– Я просто подумала… подумала, что ты…

– Что я что?

Алек смотрит на меня, в самом деле смотрит на меня, и я начинаю рыдать. Он прижимает меня к себе. Мои слезы промочат его насквозь, но я все плачу и плачу, пока плакать становится нечем. Алек сжимает меня в объятиях так крепко, что я понимаю: он никогда не позволит мне упасть. Он снова превратился в того тихого Алека, что гладит меня по спине, мычит мелодию на ухо и держит меня так, словно я дороже всего на свете.

– Джиджи, ты мне нравишься. И ничто этого не изменит.

Его слова обволакивают меня, как теплое одеяло.

– Джиджи? – доносится со стороны двери. Мы оборачиваемся. Одна из крысят нерешительно к нам подходит. Ее маленький пучок похож на шоколадный кексик. Она кланяется и протягивает мне коробочку с пирожными.

– Это тебе.

– Спасибо. Но, право, не стоило. Как тебя зовут?

– Маргарет. Но это не от меня. Комендант попросил передать.

– Хорошо, спасибо.

Забираю коробочку из ее крохотных рук. Интересно, от кого это.

Девочка уходит, а я развязываю ленту на коробке. Алек кладет подбородок мне на плечо.

– Это от тебя?

Улыбаюсь ему. То, что нужно после такого тяжелого признания. Он будто бы знал.

– Нет. Я ничего не посылал.

Чувствую себя странно, когда вытаскиваю записку, прикрепленную ко дну. Переворачиваю.

Для твоего сердечка – пусть продолжает биться.

Не дай-то боже ему остановиться.

Предупреждаю: все секреты во тьме будут раскрыты.

Что до твоего, пусть пока будет зарыто.

Выбрасываю карточку и открываю коробку. Внутри – печенье в форме сердца, пришпиленное к липкой картонке. Вокруг него – дохлые тараканы. Я отшвыриваю коробку на пол. Визжу от страха, а потом кричу от гнева и вскакиваю. Убегаю в коридор. Алек – следом, он тоже в ярости. Я не слышу, что он пытается мне сказать. Девочки выглядывают из других студий.

– Кто мне это передал? – Я трясу пустой коробкой. – Кто решил надо мной подшутить?

Они останавливаются и смотрят на меня как на сумасшедшую. Может, так оно и есть. Я слышу, как кровь приливает к голове, как стучит сердце. Алек пытается увести меня обратно в студию, но я не могу перестать кричать.

– Кто? Кто это сделал?

Девчонки шепчутся между собой. Называют меня безумной. Параноиком. Они уходят, а я продолжаю кричать, пока мои колени не подкашиваются и я не падаю на пол.

– Джиджи. – Алек поднимает меня. – Они просто издеваются. Так уже было с Кэсси.

Меня трясет. Кажется, я сейчас упаду.

– Алек, я просто…

– Они пытаются вывести тебя из равновесия. – Он заводит меня в студию, подальше от шепотков и недружелюбных взглядов. – Ты должна быть сильной, Джиджи. Мы все стремимся здесь к высотам, хотим стать самыми лучшими. Ты – уже самая лучшая. Я это знаю. Но ты не должна сдаваться. Не дай им победить.

– Но зачем они это делают, я не понимаю!

Стираю с лица слезы и хочу сказать про фотографии, те самые, но не могу. Алек успокаивающе гладит меня по спине.

– Это Бетт, – шепчу. – Я уверена.

– Что? – Алек тут же разжимает руки.

– Это Бетт. Кто же еще?

– Ну да, иногда бывает драматичной, но она не стала бы ничего такого делать. К тому же Бетт до смерти боится тараканов.

– Ты не веришь мне. – Я снова начинаю плакать.

– Да нет же. Просто я знаю ее, и она действует… иначе. Вот и все. Я тебе верю.

– Она написала то послание на зеркале. И еще кое-что сделала. А ты ее защищаешь!

Сквозь слезы я вижу только его силуэт. Может, Алек по-прежнему любит ее. Наверняка они еще сойдутся. Почему бы иначе он стал принимать ее сторону?

– Она бы такого не сделала, – повторяет он.

О, да она обвела его вокруг пальца! Алек что-то бормочет, но я его не слышу. В ушах грохочет страх, в крови адреналин. Алек снова притягивает меня к себе, хотя я сопротивляюсь.

– Все будет хорошо, – шепчет он куда-то в мои волосы.

Он повторяет эти слова снова и снова, но у меня не получается в них поверить.