Хрупкие вещи. Истории и чудеса

Рассказчица Шехерезада – вымышленный персонаж, как и ее сестра, как и кровожадный царь Шахрияр, которого следовало умиротворять еженощно. «Тысяча и одна ночь» – тоже вымышленная конструкция, с миру по нитке, а история Аладдина – более позднее добавление, включенное в сборник французами всего несколько сот лет назад. Иными словами, она родилась совсем не так, как описываю я. И тем не менее. И все же.

Король горной долины

Эта история возникла и существует, потому что я люблю отдаленные края Шотландии, где местами выходят наружу кости Земли, где небо окрашено белесым, и такая поразительная красота, и ты словно сокрыт в невозможной дали. Приятно было вновь встретиться с Тенью через два года после событий, описанных в «Американских богах».

Роберт Силверберг попросил у меня новеллу для сборника «Легенды II». Ему было без разницы, про какой из миров – про «Нигде и никогда» или «Американских богов». Я начал с «Задверья», но там возникли некоторые технические сложности (рассказ называется «Как маркиз вернул свой сюртук», и когда-нибудь я его обязательно допишу[11]). Я начал писать «Короля горной долины» в Ноттинг-Хилле, где мы снимали короткометражку под названием «Короткометражка о Джоне Болтоне», и закончил одним затяжным зимним рывком в доме у озера, где сейчас пишу это предисловие. Легенды о хульдрах и как правильно писать по-норвежски я узнал от моей подруги Иселин Эвенсен. Как и «Неовульф» из «Дыма и зеркал», эта история навеяна «Беовульфом», и дописав ее, я уверился, что наш с Роджером Эвери сценарий «Беовульфа» не будет закончен никогда. Разумеется, я был не прав и впоследствии наслаждался, наблюдая пропасть между матерью Гренделя в исполнении Анджелины Джоли в фильме Роберта Земекиса и персонажем, который фигурирует у меня.

Мне хотелось бы поблагодарить всех редакторов и составителей антологий, где эти рассказы и стихотворения были опубликованы впервые. Отдельное спасибо Дженнифер Брел и Джейн Морпет, моим редакторам в США и Великобритании, за поддержку и помощь и, самое главное – за терпение, а также моему литературному агенту, отважной Меррили Хейфец, и ее подручным по всему миру.

Я вот сейчас подумал, что многие вещи, которые мы полагаем хрупкими, в действительности на удивление крепки. В детстве мы проделывали разные фокусы с сырыми птичьими яйцами – доказывали, что на самом деле они хранят свое бремя, точно крошечные мраморные дворцы; и говорят, что взмах бабочкиных крыльев в нужном месте способен вызвать ураган за океаном. Сердце можно разбить, но сердце – самая крепкая мышца, оно качает кровь всю жизнь, семьдесят сокращений в минуту, практически без перебоев. Даже сны, самые тонкие и неосязаемые субстанции, порой на редкость трудно уничтожить.

Истории – тоже хрупкие вещи, как люди и бабочки, как птичьи яйца, сердца и сны, они складываются из трех десятков тщедушных букв и горстки знаков препинания. Или сплетаются из слов – из звуков и идей, абстрактных, незримых, что исчезают, едва прозвучав, – что может быть хрупче? Но есть истории – короткие незамысловатые рассказы о том, как кто-то отправился на поиски приключений или творил чудеса, о волшебстве и чудовищах, – которые пережили всех рассказчиков, а некоторые пережили и земли, где родились.

И хоть я не верю, что рассказы из этой книги на такое способны, все равно приятно их собрать, найти им дом, где их прочтут и запомнят. Надеюсь, они вам понравятся.

Нил Гейман

Первый день весны 2006 года

Этюд в изумрудных тонах

A Study in Emerald. © Перевод Н. Гордеевой, 2007.

1. Новый друг

Только что из большого европейского тура, где дали несколько представлений перед КОРОНОВАННЫМИ ОСОБАМИ, великолепной игрой срывая овации и похвалы, равно блистательные в КОМЕДИЯХ и в ТРАГЕДИЯХ, «лицедеи со стрэнда» доводят до вашего сведения, что в апреле они выступают в королевском театре друри-лейн с УНИКАЛЬНОЙ ПРОГРАММОЙ и представят три одноактные пьесы: «Мой близнец – братец том!», «Маленькая продавщица фиалок» и «И приходят великие древние» (каковая представляет собою историческую эпопею неземного великолепия). Приобретайте билеты в кассах театра.

Полагаю, все дело в необъятности. В громадности того, что внизу. В сумраке грез.

Но я витаю в облаках. Простите. Я ведь не писатель.

Я искал жилье. Так мы и познакомились. Я хотел снять комнаты с кем-нибудь вскладчину. Нас представил друг другу наш общий знакомый в химической лаборатории Сент-Барта.