Хрупкое равновесие

Через неделю после того, как Омпракашу исполнилось пять, Нараян взял его с собой в дубильню, где трудились чамары. После возвращения в деревню он периодически принимал участие в их работе на самых разных стадиях – свежевания, выдержки, дубления или окрашивания. А теперь он на практике показал сыну, как это делается.

Но Омпракаш старался держаться в стороне. Нараяну это не понравилось, и он настоял, чтобы сын запачкал руки.

– Фи! Здесь воняет! – завизжал Омпракаш.

– Да, я знаю. И все-таки это надо сделать. – Нараян схватил мальчика за руки и окунул их по локоть в дубильный чан. Ему было стыдно перед другими чамарами за поведение сына.

– Я не буду этого делать! Я хочу домой! Папа, пожалуйста, уведи меня!

– Плачь не плачь, но ты освоишь это ремесло, – решительно произнес Нараян.

Омпракаш рыдал, вопил, бился в конвульсиях, стараясь выдернуть руки.

– Если будешь сопротивляться, я запихну тебя в чан с головой, – пригрозил отец, раз за разом опуская его руки в чан.

Присутствующие пытались остановить Нараяна: мальчик так истерически визжал, что с ним мог случиться припадок. «Это все-таки его первый день, – говорили они. – Дальше пойдет лучше». Но Нараян не отступал, и они еще час провели в дубильне.

Омпракаш не переставал плакать до самого дома. На крыльце Радха натирала свекрови голову кокосовым маслом. Обе женщины бросились утешать внука и впопыхах опрокинули бутылочку. Рупа порывалась обнять мальчика, но его испугали жидкие, засаленные космы, закрывающие ее лоб. Он никогда не видел, чтобы бабушка так ужасно выглядела.

– Что случилось? Что сделали с моим веселым славным мальчиком?

Нараян рассказал, как они провели утро, и Дукхи только рассмеялся. Зато Радха от рассказа пришла в ярость.

– Зачем мучить мальчика? Ему нет необходимости заниматься грязной работой.

– Грязной работой! И это говоришь ты, дочь чамара? Говоришь – грязная работа?

Радху испугал этот взрыв негодования. Нараян впервые кричал на нее.

– Но почему он…

– Наш сын никогда не поймет, кто он, если не узнает, чем занимались его предки. Раз в неделю он будет ходить со мной! Нравится ему – или нет!

Радха бросила умоляющий взгляд на свекра и принялась вытирать разлившееся кокосовое масло. Дукхи кивком дал понять, что понял ее. Позже, оставшись с Нараяном наедине, он сказал:

– Я согласен с тобой, сын. Но что бы мы ни думали, раз в неделю – это всего лишь игра. Омпракаш никогда не поймет того, что испытали мы. И слава богу.

Остаток дня мальчик провел в кухне и, хныча, прижимался к матери. Та поглаживала его по голове, не отрываясь от готовки. «Пожалуйста, побудьте со мной, – со счастливым видом попросила она свекровь. – Мне еще нужно нарезать шпинат и приготовить чапати. Не представляю, когда закончу».

Рупа наморщила лоб.

– Когда сыновьям плохо, они вспоминают о матери.

Вечером, когда отец с закрытыми глазами отдыхал на крыльце, Омпракаш подкрался и стал массировать ему ступни, как – он видел – делала мать. Нараян вздрогнул и открыл глаза. Он увидел у своих ног сына, улыбнулся и протянул к нему руки.

Омпракаш бросился в объятия отца, обхватил ручонками его шею, и так они некоторое время сидели обнявшись, не произнося ни слова. Нараян разомкнул пальцы сына, понюхал их, а затем протянул ему свои.

– Видишь? Мы одинаково пахнем. Это честный запах.

Сын понимающе кивнул.

– Папа, а можно я еще разомну тебе ноги?

– Можно.

Нараян с нежностью смотрел на сына, который разминал ему пятки, растирал ступни, массировал каждый палец по отдельности, подражая методичной манере Радхи. Рупа и Радха стояли незаметно в дверях, радостно улыбаясь друг другу.

Еженедельные уроки по кожевенному делу продолжались еще три года. Омпракаша научили обрабатывать кожу солью, собирать плоды миробалана и делать из него раствор для дубления. Он научился изготовлять красители и наносить их на кожу. Это была самая неприятная часть работы – его сразу начинало тошнить.

Эти мучения закончились, когда Омпракашу исполнилось восемь лет. Его отправили к дяде Ишвару в ателье «Музаффар» для совершенствования в портняжном ремесле. Кроме того, в городской школе могли учиться дети и низших каст, а в деревне еще держались ограничения.

* * *

Радха и Нараян не испытывали того одиночества, что выпало на долю Рупы и Дукхи, когда их сыновья проходили обучение у дяди Ашрафа. Новая дорога и маршрутные автобусы сократили разрыв между городом и деревней. Им легче было коротать время между частыми посещениями Омпракаша еще и потому, что в доме остались две маленькие дочки.

И все же Радха не могла отделаться от мысли, что у нее отобрали сына. Теперь ей полюбилась широко известная песня о птичке, которая была постоянной спутницей певца, а потом по непонятной причине улетела. Услышав знакомый напев, она неслась к недавно купленному транзистору «мерфи» и включала его на полную мощность, заглушая все вокруг. Когда же сын гостил дома, она не слушала эту песню.