Хрупкое равновесие

— Не за что. Благодаря вам мне улыбнулась удача. — Сержант дотронулся до кобуры, желая удостовериться, что все в порядке. — Вам нравятся фильмы Клинта Иствуда? «Грязный Гарри», к примеру?

— Никогда их не видела? Хорошие фильмы?

— Потрясающие. Очень динамичные. — Сержант прибавил с мечтательной улыбкой: — Грязный Гарри — отличный полицейский. Он добивается справедливости, даже когда закону это не под силу. — Понизив голос до шепота, он спросил: — Кстати, мадам, как эти волосы попали на веранду?

— Точно не скажу. Здесь жили двое портных, работали на меня, у них был друг, сборщик волос, и — больше я ничего не знаю — они все куда-то исчезли.

— Много людей исчезает во время чрезвычайного положения, — отозвался сержант, качая головой. — Но вы могли, сами того не зная, связаться с маньяками. Благодарите судьбу, что вышли из такой ситуации невредимой.

— Но тогда эти двое бандитов невиновны?

— По сути виновны — в других преступлениях. Тюрьмы они в любом случае заслуживают, мадам. Что-то вроде дебита и кредита, двойной бухгалтерии. Кстати, Грязный Гарри именно так и рассуждал. Для него главное — результат.

Дина кивнула, глядя на стаю ворон, копошившихся в сточной канаве по другую сторону улицы. Они толкались и ссорились из-за лакомых кусочков. Наконец подъехал грузовик.

— У вас есть дети? — спросила Дина сержанта, пока люди Нусвана грузили мебель.

— О да, — с гордостью ответил он, довольный ее вопросом. — Две дочери. Одной — пять, другой — девять.

— Они ходят в школу?

— Да. Старшая еще берет уроки игры на ситаре, раз в неделю после школы. Дорого, но ради этого я беру подработку. Ведь дети — наше единственное сокровище, правда?

Когда вещи погрузили в грузовик, Дина села в кабину рядом с водителем и поблагодарила сержанта Кезара за помощь.

— Рад был помочь, — ответил он. — Желаю вам всего хорошего!

— И вам того же. Надеюсь, ваша операция пройдет хорошо.

Шофер подал немного назад, чтобы развернуться на узкой дороге. Грузовик выехал из ворот, и Дина увидела стоящего у колонны Ибрагима с банкой в руках.

Когда грузовик проезжал мимо, старик попытался приложить руку к феске, но боль в плече помешала. Он просто коснулся воротничка шервани и помахал вслед.

— Простите, что задержался, — сказал Нусван, целуя Руби в щеку и обнимая сестру. — Все эти бесконечные заседания. — Он почесал бровь. — Грузовик все доставил?

— Да, спасибо, — поблагодарила Дина.

— Надеюсь, твои нищие, и портные, и жилец сказали тебе «Оревуар»^[149]? — Он засмеялся своей шутке.

— Прекрати, Нусван, — сказала Руби. — Будь добрее — она столько всего вынесла.

— Я просто пошутил. Я рад, что Дина с нами.

Голос брата стал мягче, в нем звучали подлинные чувства.

— Много лет подряд я молился, чтобы ты вернулась домой. Мне было больно, что ты предпочла жить одна. Ведь только семья поможет, когда весь мир ополчится на тебя.

Нусван сглотнул комок, застрявший в его горле, и Дина почувствовала себя растроганной. Она помогла Руби накрыть на стол, принесла кувшин с водой и расставила стаканы. Те стояли на том же месте в буфете. «Ничего здесь не изменилось за все эти годы», — подумала Дина.

— Никаких больше унижений! Никаких нищих и портных! — заявил Нусван. — В этом нет нужды — теперь тебе не придется заботиться о деньгах. Просто помогай по дому — больше ничего не надо.

— Нусван, — одернула его Руби. — Дина всегда помогала мне. Уж лентяйкой ее не назовешь.

— Да знаю я, — засмеялся он. — Она упрямица, а не лентяйка.

После ужина они осмотрели вещи, вывезенные из квартиры. Нусван пришел от них в ужас.

— Где ты откопала это старье?

Дина пожала плечами. Необязательно отвечать словами. Этой полезной вещи ее научил Манек.

— Для такого хлама здесь нет места. Только взгляни на этот уродливый обеденный стол. А диван, похоже, еще со времен Адама. — Нусван пообещал, что на днях вызовет старьевщика, и они избавятся от этого барахла.

Дина не спорила с братом. И не говорила о воспоминаниях, которые хранят старые вещи.

Нусвана удивила перемена в сестре. Дина была слишком покорной, слишком кроткой и тихой — совсем не такой, как раньше. Его это даже пугало. А что, если она притворяется? И когда он успокоится, выдаст что-нибудь в своем прежнем духе.

Вещи Дины перенесли в гардероб, стоящий в ее прежней комнате.

— Она всегда ждала тебя, — сказала Руби. — А вот гардероб твоего отца. Я рада, что ты вернулась.

Дина улыбнулась. Сняв чехол с матраса, она убрала его в гардероб, а в изножье кровати положила свое лоскутное одеяло.

— Какое красивое! — восхитилась Руби, развернув его. — Просто роскошное! А что с этим уголком? Почему он не закончен?

— Не хватило материала.

— Какая жалость! — Руби задумалась на мгновение. — А знаешь, у меня есть немного красивой ткани. Как раз хватит, чтобы закончить.

— Спасибо. — Но для себя Дина решила, что все оставит как есть.