Хрупкое сердце

— Может, у них найдется вареный рис, пусть дадут ей, — распорядился сахиб.

Слуга отправился вместе с Шойболини сначала к сипаю, но у того риса не оказалось. Тогда он повел женщину в лодку, где находился пленный. Им-то и являлся Протап Рай. В маленькой лодке было темно. Здесь же стояли вооруженные стражники.

— Эй, почтенный! — крикнул слуга. — У тебя не осталось риса?

— Зачем? — спросил пленник.

— Пришла голодная брахманка. Не дашь ли ты ей немного риса?

У Протапа риса тоже не оказалось, но он ответил:

— Хорошо, я дам. Только пусть мне снимут наручники.

Слуга сказал стражнику, чтобы тот снял наручники. Но стражник отказался:

— Нужно разрешение.

Слуга отправился за разрешением. Кто станет так хлопотать за другого? Особенно трудно ожидать подобного поступка от Пирбакша, мусульманина — слуги сахиба: он никогда не помогал другому в беде. Мусульмане, слуги англичан, самые низкие люди на земле, но сейчас Пирбакш действовал в своих собственных интересах: он хотел накормить женщину, чтобы потом отвести ее к себе.

Слуга пошел за разрешением к сахибу, а Шойболини осталась стоять около лодки Протапа. Лицо ее закрывало покрывало.

Красота всех покоряет. А если ее обладательница — молодая женщина, то внешность становится верным ее оружием. Амиат тоже заметил, что женщина необычайно красива, и, услышав, что она сумасшедшая, пожалел несчастную. Через джамадара [111]он распорядился снять с пленного наручники и пропустить женщину в лодку.

Слуга-мусульманин принес лампу, и стражник снял с Протапа наручники. Затем Протап взял у слуги лампу и пошел в каюту якобы за рисом. На самом деле он решил бежать. Пирбакш остался ждать на берегу.

Шойболини последовала за Протапом и тоже вошла в каюту. Стражники стояли снаружи и не могли видеть того, что происходило внутри. Шойболини приблизилась к мужчине и открыла лицо.

Когда Протап оправился от удивления, то увидел, что Шойболини кусает губы, но лицо ее сияет от радости и в то же время полно отчаянной решимости. «Да, это тигрица, достойная тигра!» — подумал он.

Шойболини тихо шепнула:

— Брось рис и вымой руки... Не за рисом же я сюда пришла! — Скорей беги! Там, у излучины реки, тебя ждет лодка.

* * *

Протап ответил тоже шепотом:

— Сначала иди ты, иначе попадешь в беду.

— Сейчас же беги! — настаивала Шойболини. — Когда тебе наденут наручники, будет поздно! Прыгай в воду, не медли! Послушайся меня хоть раз! Я притворилась сумасшедшей, и они не удивятся, когда я брошусь в реку. Если ты хочешь, чтобы я спаслась, прыгай! — Сказав это, Шойболини громко захохотала и крикнула:

— Я не буду есть рис! — Потом она заплакала и, поднявшись на палубу, сказала стражнику: — Я приняла рис из рук мусульманина! Я потеряла касту! Мать Ганга, возьми меня! — С этими словами Шойболини бросилась в воду.

— Что случилось?! — закричал Протап, выбегая следом за ней на палубу.

Вооруженный стражник попытался преградить ему путь.

— Негодяй! — крикнул Протап. — Женщина тонет, а ты стоишь и смотришь?! Он ударил стражника ногой, и тот плюхнулся в воду. — Спасайте женщину! — снова крикнул Протап и бросился в реку.

Шойболини плавала хорошо и теперь была уже далеко. Протап поплыл за ней.

— Пленный убежал! — воскликнул второй стражник и вскинул ружье, целясь в Протапа.

— Не бойся, я не убегу! — крикнул ему Протап, продолжая уплывать от лодки. — Надо спасти женщину, я не могу допустить, чтобы она погибла. Ты же индус, а хочешь убить брахмана!

Сипай опустил ружье.

В это время Шойболини уже подплыла к последней, стоящей на причале лодке. Взглянув на нее, она замерла от ужаса: это была та самая лодка, на которой она плыла с Лоуренсом Фостером. Дрожа от волнения, Шойболини еще раз посмотрела на лодку. Там, на крыше каюты, полулежал какой-то сахиб. Шойболини вгляделась в его лицо и вскрикнула — она узнала Лоуренса Фостера. Фостер тоже заметил Шойболини и сразу узнал ее.

— Держите! — закричал он. — Держите ее! Это моя биби!

Услышав его крик, несколько человек бросились в воду и попытались догнать Шойболини. Они даже призывали на помощь Протапа, который заплыл уже далеко и был ближе всех к ней:

— Держи ее! Фостер-сахиб наградит тебя!

Протап же подумал: «Я сам уже однажды наградил Фостера-сахиба и не отказался бы сделать это еще раз», — и крикнул:

— Я держу ее!

Сипаи поспешно вылезли из воды. А Фостер так и не узнал, с кем это они разговаривали.

На реке