Хрупкое сердце

– Алиса, это не так.

– Что именно «не так»? – приподнимает ресницы Снежная. Босиком, без каблуков, ее макушка не выше моих губ. И я замечаю, как она цепляется за них взглядом.

– Всё. Меня никто не ждет. Я живу один.

Снежная качает подбородком и обхватывает себя руками. Потирает ладонью предплечье – она всегда так делала, когда мы оставались одни, и я смущал ее своим присутствием.

– Ну а я, как видишь, нет. Уходи, Марджанов. Мне нужно накормить ребенка и уложить спать, а тебя ждет твоя беззаботная жизнь.

– Алиса…

– Только не говори снова, что я скучная и правильная! – требует Снег. – Поздно! Мне давно всё равно, что обо мне думают другие. И что будешь думать ты – тоже! Я не собираюсь с тобой играть! Уверена, у тебя и без меня хватает развлечений!

Конечно, она заметила и моих друзей, и Алинку, устроившую в зале экспоцентра некрасивую сцену. Да я и сам отлично помню наше со Снежной расставание – каким жестоким идиотом выглядел в ее глазах, и сколько в них тогда было боли и разочарования.

Это помнить было хуже всего. Гордиться нечем, я действительно жил, как хотел, но Снежная и не обвиняет, она говорит, как есть – и в своей прихожей имеет на это право.

Вот только для меня она никогда не была развлечением.

Она отворачивается, а я выхожу из квартиры, с трудом закрыв за собой дверь. И это всё, на что я способен. Дальше уйти не получается.

Не тянет. Нет смысла. Нет ничего. Ни одного огня от свечи, к которому бы хотелось вернуться. Я просто не могу уйти в свою чертову жизнь, зная, что здесь, за этой дверью живет Алиса.

Не одна. И эту часть ее истории мне еще предстоит переварить.

Я подхожу к лестнице и опираюсь бедрами о перила. Стою, думая о многом. В кармане лежит телефон, пачка сигарет… Я достаю из пачки одну сигарету и закуриваю. Делаю несколько затяжек, тяжело выдыхая из легких дым, прежде чем дверь квартиры Снежной открывается, и в тонком проёме показывается ее малышка. Смотрит на меня, разглядывая, и только потом говорит:

– Дядя, не кури. Маме нельзя дышать гадостью.

Откровенно говоря, сигареты дорогие, с легким табаком, но с ребенком не поспоришь.

– Хм… да. – Я тут же тушу сигарету о металлический поручень и толкаю назад в пачку, потому что выбросить некуда. – Извини, – отвечаю девочке, пряча сигареты в карман, – больше не буду.

– И я сама умею засыпать, как взрослые.

– Мг… конечно.

Дверь захлопывается, и малышка исчезает, а мне вдруг и самому хочется набрать в легкие побольше воздуха.

Я спускаюсь по лестнице вниз и выхожу на улицу, где продолжает идти дождь. Выйдя из-под навеса крыльца, упираюсь ногами в букет, который так и остался лежать в мокрой луже.

Поддев его носком туфли, замахиваюсь и откидываю пинком подальше, дав выход злости. Я всегда играл в футбол лучше, чем дрался, но сейчас куда с большим удовольствием заехал бы в морду типу, который посмел бросить цветы под ноги Снежной.

Убил бы за это.

Дождь мочит волосы, стекает по куртке, и я сажусь в машину. Не завожу двигатель и не уезжаю. Просто сижу, уставившись неподвижным взглядом в ночь.

Туда, где в ее окне горит свет.

***

Алиса

Горячие струи воды, стекающие по плечам. Только они спасали меня в минуты, когда было особенно холодно и тревожно. И страшно от мысли, что завтра может не наступить.

Врач запретил горячий душ, но мой организм сам требовал и говорил, что ему нужно. Просил, когда леденели ноги и остывала кожа, – тепла. И я давала ему это тепло, брала оттуда, откуда получалось брать. Долго получалось. И он отплатил, я родила здоровую девочку.

Мнение врача было категоричным – рожать нельзя. Беременность нарушит кровообращение и нагрузит сердечно-сосудистую систему. Повысит риск развития сердечной недостаточности и изменит давление. Рост плода поднимет диафрагму, сместит положение сердца и для меня все может закончиться самым нежелательным образом…

Может, но не обязательно закончится.

Тогда я прослушала целую лекцию из возможных вариантов своего будущего, а услышала только одно.

Врач не мог запретить мне стать матерью.

Конечно, у родителей был шок. Их приемная дочь, с которой никогда не было проблем, в один момент удивила несколькими сюрпризами, и каждый оказался хлеще предыдущего. Они держались, как могли, но главное решение было за мной, и я его приняла.

Я выдержала.

Первые три года сама себе удивлялась, откуда брались силы, но у меня вышло. Я уехала к родителям своего отца в небольшой городок и там осталась, не бросая работу и находя новую. Я рано научилась заботиться о себе, чтобы не обязывать близких, а теперь научилась заботиться и о дочери. У нас все получалось… Да, тихо, понемногу, но мы стояли на ногах.

А потом вдруг не стало бабушки. Через год за ней ушел дед, и родители очень тяжело пережили эту потерю. А вместе с ними и я.