Хрупкое сердце

– Не было. Я вернулась недавно, когда поняла, что у меня нет выбора и операции не избежать. Мне придется решиться сейчас, пока мое сердце сможет с ней справиться. Но не это было главной причиной.

Чайник закипел, и я даю себе паузу. Освободив запястье из руки Руслана, отворачиваюсь и разливаю кипяток по чашкам, предварительно бросив в них по пакетику чая.

– Извини, у меня нет кофе. Я его ужасно люблю, но мне нельзя, – признаюсь, взяв чашки и ставя их на стол. – Ты с сахаром пьешь или без?

– Алиса…

Мне приходится выдохнуть, мой эмоциональный марафон продолжается.

– Я не знаю, сколько у меня есть времени, – говорю предельно честно. – Я вернулась, чтобы решить вопрос будущего Анюты. Это главнее всего для меня. Моя семья против, поэтому пришлось заверить свое решение нотариально у юриста.

– Что за решение?

– Если со мной что-то случится, то опекуном дочери будет ее отец.

Марджанов молчит, хмуро сдвинув брови, а я достаю чайные ложки и хлеб.

– Это он вчера ждал тебя у подъезда?

Мне кажется, что руки не слушаются, но я стараюсь себя контролировать.

– Нет, – отвечаю скупо, не глядя на Руслана. – Так с сахаром или без?

– Без.

Я отхожу к холодильнику, вновь открываю его и беру все необходимое для бутербродов. Делаю их, пока Руслан продолжает стоять и смотреть на меня.

– Слушай, у меня последние дни были рабочие, – заговариваю, стараясь оставаться спокойной, хотя в душе все переворачивается и сжимается – настолько прошлое жи́во и до сих пор болит, – пришлось изучать информацию по аукциону и общаться с клиентами, поэтому не было времени готовить. Только для дочки. Так что…

– Не страшно… Черт, Алиса!

Руслан вдруг оказывается рядом, поворачивает меня к себе за локоть и ловит мои запястья.

– Что? – не выдерживаю я. – Ну что, Марджанов?! Ты хотел знать, теперь знаешь! Не заставляй меня и душу вытрясти перед тобой!.. Тебе… тебе лучше выпить чай и уйти! Сейчас Анечка проснется. Она не привыкла видеть здесь незнакомых мужчин!

И только я это говорю, как хлопает дверь ванной комнаты, а Руслан произносит:

– Поздно, Снег. Она проснулась и уже меня видела – только что подходила к порогу. Хочешь, я сам с твоей дочкой поговорю?

– Нет, – я качаю подбородком. – Она разговаривает только с теми, с кем хочет и кому доверяет.

– Значит, со мной она хочет. Мы говорили вчера.

– С Аней? – я изумляюсь. – Когда?

– На лестничной площадке. Я курил, а она выглянула и сказала, что тебе нельзя дышать дымом. И сейчас я понимаю, почему.

И я теперь тоже понимаю, почему вчера входная дверь в квартиру оказалась открыта, а Руслан вошел.

Он словно считывает догадку в моих глазах, потому что замечает:

– Это была случайность, Алиса. Ты ведь не станешь ее ругать?

– Нет, конечно. Это не в моих правилах.

– У тебя очень умная девочка.

А вот с этим не поспоришь. Особенно, когда его глаза так близко, а рука легла на талию и медленно придвигает к нему.

– Да. Ты даже не представляешь, насколько мне с ней повезло.

Мы смотрим с Русланом друг на друга и снова теряем ориентиры реальности, потому что я вдруг оказываюсь у его груди.

Но меня возвращает к действительности родной голосок:

– Мам, здесь только два стула. А где мне теперь сидеть?

Глава 15

Дочь не просто так задала вопрос. В кухне два стула, но три человека, а значит, у нас появилась проблема.

Анечка стоит на пороге комнаты, за спиной у Руслана, и он оборачивается. Неловко прячет руку, которой только что меня обнимал, в карман брюк. У дочки распущены волосы, голубые глаза в опушке темных ресниц раскрыты. Она с любопытством смотрит на молодого мужчину, и он, куснув губы, озадаченно произносит:

– Э-м, привет.

Догадаться не сложно, откуда взялась неловкость. Общаться с детьми Марджанов не привык, и что сказать Анюте не знает.

Дочь ничего не отвечает. Опустив взгляд, она проходит мимо гостя и взбирается на стул, на котором привыкла сидеть. И всё вроде бы обычно, если не брать во внимание то, что в утро выходного дня мой ребенок привык спать. А значит, присутствие Руслана в квартире ощущаю не только я, но и Анюта.

И, конечно же, она замечает на столе две чашки.

– Мам, я тоже буду чай. А у нас есть шоколадные мишки «Барни»? Они такие вкусные, я их люблю!

– Доброе утро, Нюша. Ты не поздоровалась.

– Доброе утро!

– Барни нет, я не успела купить, но есть другое печенье. Только поешь сначала, хорошо? Сейчас сварю для тебя кашу.

– Я не хочу кашу. Мам, можно мне тоже бутерброд? Как у вас.

– Конечно. Садись, Руслан, – я обращаюсь к Марджанову, пододвигая чашку для него к свободному месту за столом, но он вдруг проводит рукой по волосам и выходит из кухни.

А когда я уже ставлю чай перед дочкой и кладу на тарелку бутерброд, зовет меня из прихожей.

– Алиса, подойди на минутку!

Я переглядываюсь с Анютой. Она сидит, как мышка, улавливая в квартире каждый звук, и напряжена, пожалуй, не меньше меня – только по-своему, по-детски. Такое ее внимание к незнакомому взрослому я не помню, и понимаю, что мне предстоит подумать, что с этим делать.