Хрупкое желание

Мой сон был прерывистым, повторяя события предыдущего дня. Я столько раз пыталась привлечь его внимание за эти годы, но моя атака на его уязвленную гордость полностью захватила его. Его гнев и отчаяние обрушились на меня, как приливная волна, с почти сокрушительной силой. Его гнев не то, чего я хотела, но лучше, чем альтернатива, лучше, чем его джентльменская дистанция, душераздирающая незаинтересованность. Я хотела, чтобы меня уважали и любили, но еще больше я желала, чтобы меня видели, чтобы хоть раз я могла контролировать ситуацию. Подтолкнув Данило, заставив его дать реакцию, я на краткий миг обрела контроль над собой.

Мало что в моей жизни было под моим контролем. Не моя жизнь, не мое будущее, и уж тем более не мое сердце. Я зажмурилась от яркого утреннего солнца. Несмотря на мои резкие слова, на мою провокацию, Данило отстранился. Даже в безудержной ярости он не заявил на меня права. С меня хватит. Если он не хочет меня, то это его проблема. Больше не буду пытаться привлечь его внимание. И все же я не жалела о прошлой ночи. Это дало мне ощущение окончательной потери, будто я могла отпустить Данило и мою детскую надежду на любовь. Мне надоело тосковать по нему.

Я обернулась. Данило перевернулся на спину, продолжая спать. Его волосы торчали во все стороны. Он был великолепен. Одеяло сползло на бедра, обнажив мускулистую грудь и тонкую дорожку волос, исчезающих в боксерах. Судя по ткани покрывающую его промежность, он был возбужден.

Я скользнула к краю кровати и встала. Мне необходимо было что-то сделать, чем-то занять себя, пока случившееся не погубило меня. Мы с Анной договорились встретиться за обедом. Наши мамы, маленькая Беа, Эмма и миссис Манчини тоже присоединяться. Я боялась, что Данило будет разочарован, если я уеду в наш первый день в качестве супружеской пары, но сейчас я была рада уехать на некоторое время.

Данило, вздрогнув, проснулся и вскочил с кровати.

— София, что ты делаешь?

Я схватила халат и накинула его поверх ночнушки, прежде чем бросить на него косой взгляд. Я не позволила его взъерошенному взгляду согреть мое сердце, отключив это каждой унцией самоконтроля, который у меня имелся.

— Я приму душ, а потом отправлюсь на поиски завтрака. — я выдавила из себя улыбку и направилась в ванную, но не успела закрыть дверь, как Данило пересек комнату и распахнул ее настежь.

Он изучал мое лицо, выглядя таким откровенно смущенным, что часть моего гнева ускользнула, но я цеплялась за остальное. Я не хотела быть снисходительной.

— Не избегай меня. Нам нужно поговорить.

— Поговорить о чем?

— О вчерашней ночи, о вечеринке, о нашем браке и о том, чего ты от него ждешь. Мы оба часть этой связи, и я не позволю тебе сбежать от этого.

— Я не сбегу. Я просто устала вкладываться в это слишком сильно, когда ты этого не делаешь. Теперь твоя очередь. Я закончила.

Данило открыл дверь еще шире и шагнул ко мне. Как он мог так хорошо пахнуть ранним утром? Таким теплом и мускусом? Он обхватил мое лицо ладонями. Я не отстранилась, но и не позволила этому прикосновению смягчить меня.

— София, ты даже не знаешь меня, как можешь испытывать ко мне чувства?

Моя грудь сжалась от его слов. Анна сказала то же самое, и теперь я поняла, что то, что я чувствовала, не было настоящей любовью, но я была влюблена в него.

— Ты любил мою сестру, хотя и не знал ее.

Он мрачно рассмеялся, и на его щеке вспыхнула ямочка.

— Я не любил ее. Я хотел обладать ею. Я тоже не знал ее. Любовь не работает на расстоянии. Ты можешь любить только того, кого знаешь лично. Любовь означает труд и самоотверженность, но больше всего время.

Его слова были тверды, без малейшего намека на колебание. Я была удивлена его видением любви, даже если оно отражало то, что однажды сказала мне моя мама. Возможно, я наивна, надеясь, что любовь придет с лёгкостью, поданная на серебряном блюдечке, чтобы я могла полакомиться ею.

Я ничего не сказала. Это слишком, и я все еще не была уверена, что смогу ему поверить. Поступки всегда громче слов. Он по какой-то причине проводил время с этими блондинками, если не из-за тоски по моей сестре, то из-за чего?

Данило глубоко вздохнул.

— У меня никогда не было возможности узнать тебя, а у тебя никогда не было возможности узнать меня. Разве мы не должны начать узнавать друг друга? Это было бы хорошим началом для нашего брака.

— Прошлая ночь была началом нашего брака, — сказала я, не желая сдаваться, даже если это звучало разумно.

Возможно, я была глупа, вкладывая чувства так рано, но это не означало, что его действия были менее болезненными.

— Мне следовало держать себя в руках.

— Я не хотела, чтобы ты это делал, и все же ты держал себя в руках.

Я спровоцировала его, чтобы он отреагировал, дал волю своему гневу. Вот почему я даже не злилась на него за прошлую ночь, не за его ярость, за то, что он потерял контроль. Мне было больно, потому что он мог держать себя в руках. Если это не сумасшествие, то не знаю, что. Я была просто разочарована и опечалена, потому что мои мечты о счастливом браке казались такими далекими.