Хрупкость тени

Она надеялась, что знает. Дело было в том, что Килэй не привыкла быть лидером. Обычно ее решения касались только ее самой, и она сама потом справлялась с проблемами. Но присутствие Джейка добавляло тревог. Она будет ответственна за него.

И она надеялась, что задание ей по плечу.

И все же она не переживала насчет пересечения пустыни. Эта часть была самой простой в их путешествии, она могла легко ориентироваться без карты. Карты были для людей, чтобы компенсировать их притупленные чувства. Килэй это не требовалось.

— Хорошо, — Джейк опустился на край кресла и посмотрел на нее через очки. — У меня дневник, у тебя карта. И… чего мы ждем?

— Рассвета, — сказала она, подходя к двери.

Она улыбнулась, услышав, как Джейк радостно завопил за ней.

* * *

Тучи не уходили, и вечер наступил, казалось, быстрее обычного. Килэй закончила собираться и прятала вещи под кровать, куда Крамфелд вряд ли полез бы. А потом она пошла на кухни.

Это было ее любимое место в Насесте. Она слышала звон котелков из главного зала, шипение супа на огне, разговоры женщин, отвечающих за ужин. Теплый запах еды можно было уловить в коридоре, желудок Килэй заурчал раньше, чем она открыла дверь.

На кухне был организованный беспорядок. Женщины сновали туда-сюда, таскали мешки с мукой, перебрасывали друг другу картофель. Килэй пригнулась под подносом с поросенком, которого ждала печь. Она обошла женщину с горячим котелком и помогла девочке достать корзинку яблок с высокой полки.

Когда она пришла на свое обычное место, она чувствовала себя так, словно прошла поле боя.

Круглолицая молодая женщина увидела ее и улыбнулась, а потом освободила ей место, чтобы сесть.

— Добрый вечер, мисс Килэй.

— Добрый, Мэнди.

Килэй не ожидала, что у нее будут подруги в Насесте. Она считала большую часть женщин пугающими: они могли думать десяток мыслей сразу, их эмоции было не разгадать, а потом они прорывались потоком.

Оборотней-женщин в ее стае можно было хоть успокоить животной кровью. Но обычные женщины бывали… дикими.

К счастью, Мэнди не была как большая часть женщин. Она была спокойной и уверенной, мудрой не по годам. Только она во всех Высоких морях согласилась не называть Килэй леди.

— Что за ужин? — сказала Килэй, устроившись на высоком стуле.

— Оленина, — Мэнди схватила нож и начала точить лезвие о камень. — Повариха нашла вашего… ах, очередного оленя нашли у двери днем. И мы не хотим, чтобы он пропал зря.

Килэй прижала пальцы к губам, чтобы скрыть улыбку, задумчиво кивая. Ей казалось, что несколько дам неподалеку слушают, смотрят на нее, как группа любопытных белок.

— Да, точно. Будет жаль, если это снова произойдет. Жаль, что они прыгают на стены и ломают шеи.

Мэнди старалась сохранять серьезное лицо.

— Может, стоит повесить для них табличку, чтобы они знали об опасности.

— Гениально. И мы напишем на оленьем, чтобы они смогли прочить.

Теперь подслушивающие дамы хихикали в фартуки и отходили. Повариха прогнала их и принесла ужин Килэй.

— Не время для разговоров, за работу! Пироги сами не испекутся, — она опустила на стол тарелку с горой оленины, быстро поздоровалась и ушла ругать девушек, которые говорили на оленьем, а не чистили яблоки.

— Боюсь, я их подставила, — сказала Килэй, вонзая нож в мясо. Оленина едва прожарилась снаружи и была сырой внутри, как она и любила.

Мэнди улыбнулась.

— Ничего. Им нравятся ваши выдумки, приятно видеть, что леди Коппердока ведет себя так открыто. Вы бы видели, как они сияют, когда гости-капитаны ворчат о том, какая вы странная.

— Я в негодовании, — сказала Килэй с полным ртом мяса. — Я не странная.

Мэнди улыбнулась и покачала головой. Она вытащила морковь на доску и начала резать мелкими ровными кусочками, управляя ножом с изяществом убийцы. Килэй смотрела, наслаждаясь специями, которыми повариха натерла оленину. А потом она озвучила мысль:

— Хочешь, научу тебя использовать меч?

Мэнди выпрямилась.

— О чем вы?

— Как сражаться. Как ударять и целиться в яблочко.

Глаза Мэнди расширились, она схватилась за живот, словно Килэй предложила сунуть Крамфелда в мешок и бросить в море.

— О, нет. Не думаю, что я гожусь для такого, мисс. Сражения — удел мужчин.

Может, что-то в Мэнди было забавным. Но Килэй хотела показать ей логику.

— А если мужчина нападет? — возразила она. — Как ты отобьешься?

Мэнди опустила плечи и продолжила резать.

— Я бы не хотела сражаться, потому что на спасение придет красивый юноша.

Килэй закатила глаза.

— Это бред, Мэнди.

— Нет, это романтично, — сказала она, погрозив Килэй ножом. Она указала ножом на кубок у ее локтя. — Выпейте свой тоник, мисс. Вы сговорчивее после этого.

Тоник Килэй был теплым вином с пряностями и несколькими травами. Она обычно не пила такое, но в последнее время это стало необходимость.

Ее первые ночи вдали от бухты Взятки были настоящей пыткой. Она убеждала себя, что успокоит сердце. На ее стороне было время. Но ее душа считала иначе.