Хрупкость тени

Он хотел вернуться к друзьям, увидеть Амоса и остальной Тиннарк. Но, хотя месяцы тянулись как годы, он ждал не так много. Великаны ждали дольше него. И сейчас они сияли только от мысли, что услышат о любимых, узнают, что они в порядке.

Если бы Каэлу пришлось ждать семнадцать лет, чтобы увидеть Амоса… он бы вряд ли продержался. Его надежда давно угасла бы. И тогда он понял кое-что странное.

Хотя великаны были крупными, сила их была не в руках и ногах…

Она была в их сердцах.

Глава 26

Хороший сокол

И все было решено. Каэлу нужно было только запугать магов, чтобы они ушли в замок, и великаны могли сбежать. Если они будут двигаться тихо, то заберут женщин из башни и будут на половине пути к морям, когда Гилдерик поймет, что они пропали.

Это был не лучший план Каэла, что-то могло пойти не так. Но это было начало.

Рассказы великанов о Чешуекости оказались обоюдоострым мечом. Было весело смотреть, как маги вздрагивают от шороха травы, но они и не оставались одни. Где бы они ни были, маги старались видеть друг друга. Финкс гнал великанов в амбар, как только солнце опускалось, и запирал за ними двери. Каэл слышал, как его ботинки сразу после этого топают по ступенькам.

Маги не хотели выходить ночью.

Он знал, что врываться в их дома нельзя: теперь все были защищены чарами. Каэл боялся, что поднимет тревогу, если заберется к ним. Он бы разбирался с ними по очереди, если бы маги не поддерживали друг друга магией. Каэл мог выступить против одного мага, но против двоих — вряд ли. Они могли понять, как обойти его силы, как сделала Ведьма из Вендельгримм.

Или хуже — кто-то из них сбежит и предупредит Гилдерика о шептуне на его землях.

Чем дольше он об этом думал, тем больше Каэлу казалось, что он оказался на середине рушащегося моста. Если он наступит не на тот камень, все рухнет. Его план мог развалиться раньше, чем все начнется, если он не будет осторожен. И он заставлял себя терпеть. Он сжимал зубы и выжидал подходящего момента.

И он наступил.

Одним утром он поднял голову от поилки и заметил Хоба и Финкса на краю двора. Они что-то оживленно обсуждали с незнакомым магом: мелким и болезненного вида. Под его глазами были темные круги, руки дрожали так сильно, что он тер ими о тунику.

Каэл решил, что маги что-то затевают. Он продвинулся вдоль поилки ближе к ним, притворяясь, что пьет воду, пока слушал их.

— Больше так нельзя, — прохрипел незнакомый маг. Его кожа была зеленоватой в бледном свете утра. — Нам и втроем было сложно. Но два мага на четыре амбара? Это невозможно! Мы едва справляемся.

Финкс рассеянно ковырял между зубов.

— Не вижу в этом нашу проблему, Дойл.

— Это твоя проблема, — рявкнул Дойл. — Что будет, если твари сбегут? Устроят мятеж? После этого Гилдерик убьет нас, и стражи разбросают наши останки воронам! — Дойл провел лицом по зеленоватому лицу с диким взглядом. — Два амбара, десяток дверей — это слишком. Мы с Гаффом едва сможем держать тварей под контролем. Если мы проживем день, не потеряв сознание, то мы будем близки к этому. Очень близки к…

— Хорошо, — проворчал Хоб. Он взмахнул рукой раньше, чем Дойл поблагодарил его. — Но я не могу дать своих людей на двойную работу на всю ночь. Если там что-то есть, — он скривился, оглядывая Поля, — нам нужно быть сильными. Гилдерик нам не поможет.

Руки Дойла задрожали еще сильнее, он оглянулся.

— Там что-то есть? Что?

Хоб покачал головой.

— Не знаю, но… оно забрало Стоддера, — он повернулся к Финксу, который с оскалом смотрел на страх на лице Дойла. — Ты первым пойдешь на Фермы.

Его улыбка тут же пропала.

— Почему я? Почему не Черл или Боббин?

Хоб выпятил губу.

— Я отправлю Боббина вместо тебя в третий заход. Ты не уйдешь, пока он не придет сменить тебя. И ты сам знаешь, почему не Черл, — он фыркнул. Он махнул Дойлу. — Все. Проблема решена. Иди на свои Фермы.

Каэл спешно опустил голову в поилку, маги прошли мимо. Но Финкс его заметил.

— За работу, крыса! — завизжал он.

Вонь магии в его дыхании была приглушена другим запахом… и Каэл узнал его сразу. Финкс прогнал его, а он заметил, что ботинки мага противно шлепают при каждом шаге.

Каэл растерялся. Он догнал великанов.

— Почему от Финкса несет свиным навозом?

Бренд переглянулся с остальными, а потом расхохотался.

— О, поверить не могу! Он сделал это, да? Признаю, я не верил.

— Что? — сказал Каэл.

Великаны увидели его смятение, и смех взорвался снова. Бренд опустил ладонь на его плечи.

— Я пустил слух, что, если сунуть в ботинки навоз свиньи, запах человека будет скрыт от Чешуекости, — его глаза блестели.

— Надеюсь, Судьба не узнает о твоих делах, — сказал Деклан с насмешливой строгостью. — Даже вороны прячутся от твоей шалости.

Бренд пожал плечами.

— О, Судьбе мои шалости нравятся. А вороны просто обиделись, что сами не додумались!

Великаны сошли с дороги, смеясь. Каэл шел за ними медленнее. Он понимал, что, если он хотел пошалить сам, то это нужно было делать сегодня.

* * *

Вечерокрыл разбудил его за час до третьего захода. Каэл слышал, как стонет тело, пока он забирался на крышу.