Хрупкость тени

Килэй ощущала его взгляд на себе, пока шла по двору. Она не думала, что поймет, почему люди так часто использовали глаза, хотя были способы практичнее, чтобы найти себе пару. Ее внешность должна была предупреждать их: чаще всего самые красивые существа были и самыми опасными.

Килэй заметила вдали толпу людей у передних ворот. Ругань стражи пронзали холодную тишину утра, она слышала стук, они пинали врата. Знакомый голос зазвучал поверх остальных:

— Где этот маг? Ведите его сюда, я уже подумываю взорвать эти двери!

Мужчина вышел из толпы и пошел к замку. Даже в тусклом свете Килэй видела кустистые бакенбарды по бокам его красного лица.

Он был посреди возмущений, когда заметил ее.

— Ах, прости за это, — пробормотал он.

Она похлопала его по широкому плечу.

— Не стоит, Шамус. Я слышала и страшнее. Так в чем дело?

— Врата опять заклинило. На другой стороне ждет корабль, чтобы его впустили, а я не могу отпереть врата, — сказал он, мрачно глядя на двери. — Я уже хочу позвать мага…

— Нет, не трогайте Джейка, — сказала Килэй и пошла к дверям. — Он уже говорил, что не знает, как их исправить. Вы его только расстроите.

Шамус фыркнул, следуя за ней.

— Как он может не знать? Если я делаю в чем-то дыру, то знаю, как это исправить. Если я строил бы корабли так, как маг делает свои чары, они все тонули бы в гавани!

Килэй молчала, она знала, что он просто злится.

Как мастер кораблестроения Коппердока, Шамус думал, что требуется работать руками почти каждый день. Если не ремонт, тогда он занимался сделками с торговцами. Он просыпался очень рано и был ворчливым к вечеру, но еще хуже он был, когда только вставал. Судя по красным линиям на его лице, он только встал с кровати.

Стражи увидели Килэй и поприветствовали. Они пропустили ее, ругаясь, пока отходили. Она подошла к вратам одна, постучала по левой двери и ждала. Но недолго.

— Пароль? — сказал ехидный голос.

В одной из досок был узел выше головы Килэй. Она всегда думала, что узор узлов похож на кривое лицо: один глаз был выше другого, изогнутая трещина была ртом, а нос был сплющен.

Она смотрела, а один из глаз открылся, рот скривился в ухмылке.

— О, да это же полудракон.

Никто не знал, как это произошло. Джейк подозревал, что одно из его заклинаний для резки дерева для ворот пошло немного не так, и левая дверь стала живой. Она не только говорила, но и управляла своими засовами. Их уже пару раз запирало, один раз дверь ударила Шамуса. И тот называл дверь Узловиком и многими страшными именами.

— Привет, Узловик, — сказала Килэй, улыбаясь.

Он не слушал ее.

— Пришла меня поджарить? — сказал Узловик, глядя на обожженное дерево внизу.

— Это было случайно.

— Нет! Ты — чудовище! Уйди!

Килэй не слушала его и прижалась сильнее к двери, пока стражи смеялись.

— О, прошу. И что ты сделаешь?

— Я распахнусь!

— Это мне и надо.

Он замолк на миг.

— Я сделаю это неожиданно, — заявил он. — Ты скатишься с холма, и вся деревня узнает, что у тебя под туникой!

Она прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Она не знала, как добрый Джейк мог создать такое противное существо.

— Поговорим о другом. Почему ты не впускаешь торговцев?

— Потому что они что-то прячут, — Узловик прищурил глаза. — Я не вижу, что это, но зачем им пытаться принести что-то посреди ночи?

— Рассвет, — прошипел Шамус. — Они прячут это для нас, доска! Мы надеялись получить все тихо, — объяснил он Килэй. — Но этот тиран не стал слушать!

— Простите, — сказал Узловик. Если бы у него были конечности, он бы поклонился в насмешке. — Но если бы не я, это место сгорело бы…

— Ты сгоришь, если не откроешь немедленно! — завопил Шамус.

Узловик вскрикнул и посмотрел на Килэй. Она пожала плечами.

— Боюсь, что это так. Если ты будешь так делать каждую ночь, у меня не будет выбора.

Впервые за утро Узловик проявил страх.

И у него была причина бояться. Джейк пытался убрать его чарами, пытался взорвать. Но пока что на него действовал только огонь дракона.

А этого у Килэй было много.

— Ты сожжешь меня заживо? — трагически спросил он, закатив глаза от ужаса. — Ты превратишь меня в пепел, хотя я пытаюсь защитить тебя?

Она склонила голову.

— Или так, или я поменяю врата на не такие разговорчивые.

Он надул щеки.

— Лучше сгореть, чем уступить место другим вратам.

— Хорошо…

— Ах, не стоит, — Узловик нахмурился, засов открылся, будто сам по себе. — Видишь? — он открыл дверь. — Все, открыто, — он скривил Шамусу гримасу и скрылся в двери, оставив Килэй справляться с недовольными торговцами на другой стороне.

— Почему так долго? — рявкнул первый мужчина. Воротник его плаща был так поднят, что он не сразу заметил ее. — О, леди Килэй, — сказал он, снимая шляпу. — Я, кхм, простите, не ожидал, что вы будете у двери.

Прошло несколько месяцев после того, как она свергла герцога Реджинальда на его же балу, и Шамус уверял ее, что правда не всплывет на острове. Но, даже если люди не понимали, что она — самый разыскиваемый изгой в королевстве, они побаивались ее. Даже сейчас она заметила, как торговец держался за рукоять меча, приветствуя ее.