Хрущев. От пастуха до секретаря ЦК

С другой стороны, не исключено, что Ежов чувствовал, что он запутался в своей политической игре. Вероятно это объясняет беспробудное пьянство, которому он стал предаваться в 1938 году. Хрущев не слишком преувеличивал, так характеризуя Ежова в это время: "Ежов к тому времени буквально потерял человеческий облик. Он так пил, что и на себя не был похож". Хрущев считал, что он "заливал свою совесть водкой". Судя по воспоминаниям этих лет Хрущев, Маленков, Берия не заливали "совесть водкой". Но вряд ли они верили многим абсурдным обвинениям. Берия имел опыт работы в ОГПУ, а потому мог отличать "липовые" дела, которые фабриковались следователями, от подлинных. Для Хрущева чудовищные обвинения в ходе политических "разоблачений" были лишь обычными приемами в ходе циничных и жестоких политических игр, которые он вел с середины 20-х годов. Осознавал лживость многих обвинений, выдвинутых в ходе репрессий, и Маленков. Очевидно он быстрее других понял опасность продолжения репрессий для судеб государства, а потому одним из первых выступил за их прекращение.

В августе 1938 года Маленков подготовил докладную записку "О перегибах", направленную им лично Сталину. В этой записке Маленков указывал на гибельность продолжения "ежовщины". Маленков рекомендовал Берию на пост заместителя Ежова в качестве первого шага для прекращения беспредельных репрессий. Очевидно, что к этому времени Сталин также осознал опасность бесконтрольных репрессий. Хрущев вспоминал: "Однажды, когда я был в Москве, Берию тоже вызвали из Тбилиси. Все собрались у Сталина, Ежов тоже был там. Сталин предложил: "Надо бы подкрепить НКВД, помочь товарищу Ежову, выделить ему заместителя". Он и раньше ставил этот вопрос, при мне спрашивал: "Кого вы хотите себе в замы?" Тот отвечал: "Если нужно, то дайте мне Маленкова". По словам Хрущева, Сталин отвечал: "Да, конечно. Маленков был бы хорош, но товарища Маленкова мы дать не можем. Маленков сидит на кадрах в ЦК, и сейчас же возникнет новый вопрос: кого назначить туда? Не так-то легко подобрать человека, который заведовал бы кадрами, да еще в Центральном комитете". На сей раз Сталин "опять поставил прежний вопрос: "Кого в замы?" На этот раз Ежов никого не назвал. Сталин и говорит: "А как вы посмотрите, если дать вам заместителем Берию?" Ежов резко встрепенулся, но сдержался и отвечает: "Это хорошая кандидатура. Конечно, товарищ Берия может работать, и не только заместителем. Он может работать и наркомом".

Когда 22 августа 1938 года Берию назначили первым заместителем Ежова, Хрущев поспешил поздравить своего друга с этим назначением. В ноябре 1938 года Берия сменил Ежова на посту наркома внутренних дел. Друзья Ежова и проводники его курса на беспощадное уничтожение "врагов народа" Маленков, Берия и Хрущев постарались возложить вину за произвол, совершенный в ходе репрессий, на Ежова и других сотрудников НКВД. Таким образом, можно было скрыть свое участие в организации различных фальсифицированных дел, жертвами которых стали многие люди.

"Ежовщина" стала понятием, о котором тогда все говорили, но о котором обычно не писали. Многие из тех видных руководителей партии, которые были арестованы в 1938 году, такие как Постышев, Эйхе, Косиор, Чубарь, Косарев, а также сотни тысяч рядовых членов партии и беспартийных исчезли без всяких объяснений. Хотя в 1939 году и последующие годы немало людей, пострадавших от "ежовщины", было освобождено и реабилитировано, не было сделано глубокого анализа причин, породивших и заговоры против советского правительства, и необоснованные репрессии против невиновных людей. Возможно, это вызывалось нежеланием вдаваться в детали, которые бы обнажили слабости и уязвимые места советского строя накануне второй мировой войны. Умолчание относительно важнейших процессов, которые происходили в верхах советского общества, использование упрощенных и часто лживых объяснений, почему те или иные лица были репрессированы, сокрытие многих имен привело к рождению устных объяснений случившегося, нередко еще более нелепых и ложных, чем официальные. В то же время появление "темных пятен" в советской истории, сохранение заведомо абсурдных объяснений, на основе которых были арестованы, подвергнуты длительным заключениям и расстрелам многие десятки тысяч человек, стали минами замедленного действия, которые рано или поздно могли взорваться внутри советского общества.

Теперь на Украине арестовывали тех работников НКВД, кого считали выдвиженцами Ежова. Но Хрущев мог быть спокоен. Несмотря на смену руководства, на посту наркома внутренних дел СССР находился Берия, с которым его связывала многолетнее знакомство и теплые отношения. Кроме того, Хрущев мог рассчитывать и на поддержку Маленкова, дружбу с которым он всячески стремился укреплять.