Хрущев убил Сталина дважды

— С французами, — пояснил я, — мы поддерживаем дипломатические отношения. У них представительство в Тиране, а у нас свое в Париже.

— А с Соединенными Штатами Америки и Англией?

— Не поддерживаем дипломатических отношений, — ответил я ему. — Соединенные Штаты Америки еще в 1945 году поставили нам условием для установления таких отношений признание действительными всех соглашений, заключенных ими с антинародным правительством Зогу. Эти соглашения мы не можем считать законными, ибо они носят кабальный характер, и это дословно отмечено Перметским съездом. (I Антифашистский Национально-освободительный съезд проходил в освобожденном городе Пермет с 24 по 28 мая 1944 года и заложил основы нового, народно-демократического албанского государства. В частности, съезд постановил «отменить все заключенные правительством Зогу с иностранными государствами политические и экономические соглашения, противоречившие интересам албанского народа». — Прим. авт.)

— В свою очередь, англичане, — продолжал я, — хотят иметь военные базы в наших портах, а затем признать нас. Они уже давно добиваются осуществления этих целей. В то время, когда мы уже уничтожили нацистские войска и освободили почти всю страну, англичане, через некоторые находившиеся у нас свои военные миссии и под маской союзников по антифашистской войне настоятельно требовали, чтобы они, как «союзники», своим отрядом принимали участие в нашей операции по уничтожению немецкого гарнизона, расквартировавшегося в Саранде, нашем порту на Юге. Мы приняли их предложение при условии, однако, чтобы как только операция будет завершена, они сразу вернулись туда, откуда приехали, в море. Операция закончилась, а англичане не только хотели оставаться там, но и стремились пробраться в глубь страны. Генеральный штаб Национально-освободительной армии направил им ультиматум, требовавший, чтобы они немедленно покинули нашу территорию, иначе они будут боем сброшены в море. После нашего ультиматума англичане сели в свои корабли и вернулись в Грецию. Однако от своих намерений они не отказывались.

— Смотрите, как будет выгоднее для вашей страны, — сказал товарищ Сталин и продолжал: — Что касается баз, которые англичане хотят иметь в ваших портах, то никоим образом не соглашайтесь на это. Хорошо храните ваши порты.

— Мы никогда и никому не сдадим их! — сказал я ему. — Если понадобится, мы умрем, но их не сдадим.

— Храните их и не умирайте, — сказал товарищ Сталин, улыбаясь. — Тут нужна дипломатия.

После этого он встал, попрощался с нами по очереди и ушел.

* * *

Мы вновь встретились несколько дней спустя на ужине, устроенном в Кремле в честь нашей делегации. Товарищ Сталин, я и другие сидели за столом. И на этом ужине, как и на всех других встречах с ним, мы были взволнованы и тронуты глубокой любовью Сталина к нашей стране и нашему народу, его желанием, как можно больше узнать об истории, культуре, языке и обычаях нашего народа.

Он начал беседу, спросив меня о некоторых албанских словах.

— Мне хотелось бы услышать, — сказал он, — как по-албански звучат слова: народ, человек, хлеб, дар, жена, муж, земля?!

Я начал произносить на албанском языке эти слова, и он слушал меня сосредоточенно. Помню, по поводу одного слова возникла забавная ситуация. Он спросил меня, как будет по-албански русское слово «дар».

— Пешкеш, — ответил я тут же.

— Нет, — сказал он, — нет! — Пешкеш — это не по-албански, а по-турецки! — И засмеялся. Он смеялся очень искренне, откровенно, смеялся от души.

Выслушав произношение слов на албанском языке, товарищ Сталин сказал мне:

— Ваш язык очень древний, он в устной форме передавался из поколения в поколение. И это является фактом, свидетельствующим об устойчивости вашего народа, о той великой силе, благодаря которой он не был ассимилирован, несмотря на ураганы, которые ему приходилось отражать.

В связи с этими проблемами он спросил меня:

— Каков национальный состав албанского народа? Имеются ли сербские и хорватские меньшинства в Албании?

— Подавляющее большинство нашего народа, — сказал я ему, — составляют албанцы, но имеется и греческое национальное меньшинство (приблизительно 28 000 человек) и совсем мало македонцев (всего пять небольших деревень), а сербов и хорватов нет.

— Сколько вероисповеданий в Албании, — спросил дальше товарищ Сталин, — и на каком языке у вас говорят?

— В Албании, — ответил я, — три вероисповедания: мусульманское, православное и католическое. Население этих трех вероисповеданий принадлежит к одной нации — албанской, поэтому и единственный язык, на котором у нас говорят — албанский, за исключением греческого национального меньшинства, которое говорит на своем родном языке.

Пока я говорил, Сталин вытащил трубку и набил ее табаком. Я заметил, что он не употреблял какого-либо особого табака, а брал папиросы «Казбек», измельчал их, удалял бумагу, а табак клал в трубку. Выслушав мой ответ, он сказал: