Хрущевская «Оттепель» 1953-1964 гг

На съезде КПСС А. М. Панкратова говорила: «Некоторые историки приукрашивают исторические события, упрощают их, освещают однобоко, а следовательно, неверно. Они изображают путь, пройденный партией, как сплошное триумфальное шествие, в котором не было никаких трудностей… Партия решительно выступает против попытки приукрасить нынешнее положение дел, а некоторые наши историки не решаются отметить трудности и недостатки в прошлой деятельности партии… Мы не ведем последовательной и решительной борьбы с отступлением от ленинской оценки исторических событий, с элементами антиисторизма и упрощенчества, с субъективистским подходом к истории, с модернизацией истории и конъюнктурщиной… Отсутствие социальных основ тех или иных исторических явлений и субъективистское объяснение всех наших неудач только вредительскими действиями врагов или людей, объявленных врагами, а наших успехов — талантами отдельных руководителей, — в этом можно видеть довольно распространенный пережиток культа личности и с этим надо покончить… Необходимо… усиливать борьбу с элементами перестраховки и научной робости. Научные вопросы не могут решаться приказами или голосованием. Партия учит нас, что наука развивается путем свободного обмена мнениями, путем дискуссий…».[218]

Собственно эти идеи нес журнал «Вопросы истории», за что он и подвергся критике вначале другими партийными журналами, а затем и ЦК КПСС. Кампания критики велась под флагом защиты марксистско-ленинской методологии и неприятия «объективистского подхода». В отповеди журналу рельефно сквозило желание консервативных кругов все оставить по-старому. Именно так восприняли суть «критических замечаний» Е. И. Бугаева в редакции «Вопросов истории» и, не сочтя для себя возможным смолчать, «ввязались в драку». Полемика с явными и скрытыми оппонентами развернулась в седьмом номере журнала за 1956 год: «Е. Бугаев пишет только о том, что не надо делать… Но из его статьи не ясно, есть ли вообще вопросы, требующие пересмотра, должен ли журнал выдвигать какие-либо новые проблемы, что ему следует делать в свете решений XX съезда партии».[219] Подробный разбор работы журнала «Вопросы истории» состоялся в октябре 1956 года на заседании кафедры истории Академии общественных наук при ЦК КПСС. Здесь была дана негативная оценка руководству журнала, и прежде всего персонально Бурджалову. Его обвиняли в том, что он «своими статьями отвлекает историков партии от коренных вопросов изучения и разработки тактики партии большевиков в период подготовки и проведения Великой Октябрьской социалистической революции».[220] Полемизируя с этой позицией, А. М. Панкратова в своем письме на кафедру подчеркивала: «Спорные, нерешенные, недостаточно разработанные вопросы истории могут быть решены путем научных дискуссий. Партия призывает нас развивать научную полемику, борьбу мнений в науке. Поэтому непонятно, почему обрушились на наш журнал за его полемику со статьей Бугаева… даже заявили, что, поместив эту статью, мы подняли руку на центральные органы партии. Но разве статья Бугаева выражает мнение ЦК партии?».[221]

Ответом на этот вопрос главного редактора стало постановление ЦК КПСС «О журнале «Вопросы истории»» (9 марта 1957 г.), которое определило изданию меры не только идейно-политического давления, но и прямого административного диктата и наказания. ЦК КПСС констатировал, что, напечатав ряд содержательных материалов по отдельным проблемам истории, журнал вместе с тем допустил «теоретические и методологические ошибки, имеющие тенденции к отходу от ленинских принципов партийности в науке.[222] В русле схоластического теоретизирования «Краткого курса» постановление обвинило редакцию в затушевывании принципиальных разногласий между большевиками и меньшевиками (в вопросе о гегемонии пролетариата), усилении руководящей роли первых и отсутствии ленинской критики раскольнических действий вторых на этапе революции 1905–1907 годов и т. д.

Редакции журнала ставилось в вину ослабление борьбы и критики ревизионистских и националистических выступлений югославской печати. ЦК КПСС осудил выступления Э. Н. Бурджалова за «объективистский дух», «старания» автора «под видом критики культа личности выпятить роль Зиновьева в 1917 году», настойчивые попытки «путем недобросовестного обращения с историческими документами» доказать, что в партии до возвращения Ленина в Россию были сильны «объединительные тенденции в отношении меньшевиков».[223] Главному редактору А. М. Панкратовой (напомним, она выступала на ХХ съезде КПСС по вопросам развития исторической науки) было указано на серьезные недостатки в руководстве журналом (эта относительно мягкая мера объяснялась, наверное, учетом ее преклонного возраста), заместитель главного редактора Э. Н. Бурджалов был снят с работы.