Хрущёвка

Тощего прибалтийца звали Удо Каплан, а толстого сибиряка окликали просто Валерой. Удивительное совпадение получается, но если Удо болел за Химки-М, то щетинистый сибиряк души не чаял в любимом клубе, Химик-Арсенал. Выходит, что в названии у обеих команд фигурирует слово химия. Жёны их мало, чем отличались, не иначе как, дамы бальзаковского возраста, матери троих детей, пышногрудые и относительно упитанные. Дамы приятные на лицо, и усердные в хозяйстве, подчас сварливы, но в меру. Как говорится, на мозг мужьям не капают. Мужей своих любят и рога им не наставляют. Как и любые нормальные семьи, без ссор их жизнь не обходится. Подчас в квартире от злости гремит чугунная сковорода, и о стену бьются цветные тарелки. Семьи, что называется, среднего достатка. Звёзд с неба не хватают, но и впроголодь не живут.

Видимо, судьба, таким образом, распорядилась, что худой прибалтиец и толстый сибиряк, уместились в одном подъезде, будучи при этом болельщиками двух враждующих футбольных команд. Уму разуму непостижимо, но что имеем, того не отнять.

Удо Каплан законопослушный гражданин и налоги платит точно в срок. Однако, в страну он прибыл нелегальным путём. В огромном контейнере, Удо тайком пересёк морскую границу и сошёл на пристани. Советский чемоданчик, на крышке которого гвоздём было нацарапано – пионер Удо Каплан и десять евро в правом кармане, это всё, что он имел на тот момент в далёком, девяносто каком-то там году.

И теперича он имеет в собственном распоряжении целую галантерею на окраине города, в спальном районе. Удо знал цену деньгам, прежде чем открыть галантерею, он продувал трубы, развозил на мопеде пиццу, воровал сумки у вокзала, торговал хлебом в супермаркете и клеил обои. И кому, как ни ему доподлинно известно, что такое ручной труд и кровью нажитые деньги.

С женой он познакомился не абы где, а на пороге института, правда, он там не учился, и образования, как такового не имел. Окончил восемь классов, а большего ему и не надо. На кой, спрашивается, голову лишней информацией захламлять и учить, заведомо ненужные предметы. Считать он умеет, пишет коряво, но без ошибок, правда, через час по чайной ложечки. Удо совершенно не знал химии, понятия не имел о законах термодинамики, но сам по себе он человек работящий, с радостью берётся за любое дело и всей душой презирает ленивых граждан.

А касательно жены, то в те годы он торговал выпечкой у института и платил охраннику небольшую мзду. Иногда деньги товаром отдавал, ежели дела шли из рук вон плохо. В один из солнечных дней, он по заведённому порядку, нагрузил тележку сладкими пирогами, да булочками и встал неподалёку от института. Близко к дверям Удо подходить боялся, выгнать могут. И никому не секрет, что студенты народ крайне голодный, за булочку с маком удавятся и ближнему в харю дадут… Не постесняются! Удо Каплан просёк эту фишку. Он поднял с прилавка заспанные глаза и обратил всё своё внимание на полупустой тротуар. Синие каблуки отбивали чечётку по щербатому асфальту, волосы её развивались на ветру, и тонкий сарафан просвечивал кружевное бельё. Она торопилась на учёбу, в спешке наводила марафет, то и дело, вынимая из клетчатой сумки элементы дешёвой косметики. Ночная смена в баре «Союз», с лихвой вымотала симпатичную студентку, и крепкий сон ей точно не помешает.

Удо находил в ней женщину своей мечты, самостоятельная и пылкая, она готова пойти ради семьи на многое. Но возлюбил он её исключительно за добрый нрав, и хрупкую красоту. Она словно одуванчик, подхваченный порывом ветра, неслась по весенним улочкам, и спешила на пары в институт. Удо ловко преградил ей дорогу, выронил пару булочек и то ли от волнения, то ли по собственной глупости, он громко заявил: «Шавермы не желаете?». Она само собой, пропустила слова бледноликого торговца мимо ушей и юрко обогнула тележку, прихватив булочку с сахарной пудрой. Удо возражать не стал, он проводил красавицу взглядом до самых дверей и напоследок сказал: «Ну, ничего, день долгий… Свидимся».

Он повидался с ней в перерыве между парами. Двери института с грохотом отворились, и толпы студентов наводнили безлюдную площадь. Все до одного голодные, как волки, они в считанные минуты опустошили тележку с выпечкой и двинули обратно на учёбу, жевать гранит науки. Городская толчея у тележки вскоре рассосалась, как мятный леденец во рту младенца и орава голубей хватилась клевать семечки на пустом тротуаре. Затаив дыхание, Удо слюнявым пальцем отсчитал мелкие купюры и утрамбовал выручку в потайной отсек тележки.

–Прошу прощения за утренний инцидент с булочкой…– нежный голосок трепетно раздался у одинокого прилавка.– Я верну Вам всё до последней копейки. Только не держите на меня зла.