Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах

Кстати, вопреки уверениям профессора Р.Г.Пихои[855] о «дози-рованности антисталинской части» второго хрущёвского доклада, с которым тот выступил 27 октября, и отсутствия в нём свойственного ему «потока сознания»», вокруг имени И.В. Сталина вновь устроили разнузданный шабаш. Н.С.Хрущёв опять «пустился во все тяжкие» и стал прилюдно не только грубо оскорблять, но и просто клеветать на усопшего вождя и его ближайших соратников. Теперь с маниакальным злорадством один из самых кровожадных творцов ежовских репрессий стал в детальных подробностях разоблачать «кровавые сталинские преступления» и недвусмысленно намекнул на то, что именно И.В. Сталин повинен в убийстве С.М.Кирова и причастен к гибели Г.К. Орджоникидзе, что было самой настоящей клеветой. Конечно, это выступление Н.С.Хрущёва, а также сновидения выжившей из ума старой большевички Д.А.Лазуркиной[856], задали тон всей заключительной работе этого съезда, делегаты которого 30 октября 1961 года единогласно приняли Постановление съезда, зачитанное Н.В.Подгорным, о выносе тела И.В.Сталина из Мавзолея и захоронения его у Кремлёвской стены. Кстати, ещё накануне решением Президиума ЦК для перезахоронения тела И.В.Сталина была создана специальная Комиссия в составе председателя КПК при ЦК КПСС Н.М.Шверника, Первого секретаря ЦК Компартии Грузии В.П.Мжаванадзе, председателя Совета Министров Грузинской ССР Г.Д. Джавахишвили, председателя КГБ СССР А. Н. Шелепина, первого секретаря МГК КПСС П.Н. Демичева и председателя Исполкома Моссовета Н.А.Дыгая. Перезахоронение тела И.В. Сталина состоялось в ночь на 1 ноября 1961 года под руководством начальника 9-го Управления КГБ СССР генерал-майора Н.С.Захарова и коменданта Московского Кремля генерал-лейтенанта А.Я. Веденина.

Затем также единогласно делегаты съезда приняли ещё одно Постановление об исключение из партии трёх верных сталинских соратников В.М.Молотова, Г.М.Маленкова и Л.М.Кагановича, на которых теперь повесили всех собак и сделали из них чуть-ли самых главных виновников «кровавых политических репрессий» в стране. Также на орехи досталось и «примкнувшему к ним» Д.Т. Шепилову, которого тоже исключили из партии, хотя, в отличие от самого Н.С.Хрущёва, он никакого участия в репрессиях вообще не принимал.

Между тем, несмотря на всю помпезность и видимое единодушие, по мнению многих современных авторов (Р.Г.Пихоя, А.В.Пыжиков, Ю.В.Аксютин[857]), сама атмосфера XXII съезда очень красноречиво говорила о довольно сложной политической ситуации в самой партии. Под видом кажущейся импровизации Н.С.Хрущёв и его немногочисленные сторонники предприняли тщательно спланированное наступление не столько на И.В. Сталина, сколько на своих политических оппонентов. Вновь используя тему разоблачения «сталинских сатрапов», Н.С.Хрущёв надеялся вызвать эмоциональный отклик у делегатов съезда и повести за собой политически неопытное большинство, которое и должно было смести оппозицию Первому секретарю ЦК КПСС. В то же время избранная им тактика отражала известную слабость его позиций перед лицом новой оппозиции в высшем руководстве партии, против которой он так и не осмелился выступить с открытым забралом на самом съезде. Скрытое, но в целом очевидное сопротивление дальнейшей десталинизации продолжало оставаться довольно сильным до последних дней работы съезда, поскольку в самом его конце вокруг заключительных резолюций съезда развернулась острая борьба. В частности, дальнейшая судьба всех членов «антипартийной группы» была вверена для «изучения» Комитету партийного контроля при ЦК КПСС (Н.М.Шверник), хотя большинство делегатов съезда требовало их немедленного исключения из партии. Была также сглажена и резолюция, посвящённая «сталинскому культу», из текста которой исчезли хрущёвское предложение о сооружении памятника жертвам политических репрессий, его указание о дальнейшем расследовании всех преступных деяний сталинского режима, упоминания о масштабе этих репрессий и т. д. В сухом остатке, как считают те же авторы, XXII съезд стал зримым памятником бездумного хрущёвского прожектёрства и началом заката всей его политической карьеры, поскольку партийно-государственная элита категорически не приняла новый виток антисталинской истерии, его новаций об обязательной ротации кадров и лишь на время затаилась, ожидая своего звёздного часа.