Хрусталь

Тем радостнее мне стало, когда закончилась школа, поступив в университет, я за пять лет учёбы не посетил вуз ни разу на первое сентября. Настолько я ненавидел этот день. А уже полноценно выпустившись, и вовсе забыл про то, что первое сентября – это нечто особенное. Предпочитал всегда брать выходной в роковую дату, дабы проводить день в тёплой постели, накачиваясь горячим чаем.

Началась изморось, которая через десять минут перешла в лёгкий дождь, а на двадцатую минуту моей пешей прогулки на другой конец города, ливень молотил только в путь. Я едва успевал перебегать из-под одного козырька к другому, чтобы не слишком сильно промокнуть, но как водится, ливень быстро начинается и быстро заканчивается, поэтому оставшуюся часть дороги я преодолел уже без пряток.

Ростислав ожидал в своём кабинете, мне там доводилось бывать не часто, но убранство ещё не растворилось в памяти. Он всегда придерживался жесткого корпоративного дресс-кода, носил чёрный пиджак с маленькой алой эмблемой алериона, висевшей справа от лацкана, белую рубашку и тёмно-синий галстук. Дизайн формы разбавлялся тонкими красными линиями, простроченными вдоль рукавов. Кто-то позволял себе менять цвет рубашки с белого на светло-голубой, некоторые носили не тёмно-синий галстук, а тёмно-коричневый или вовсе чёрный. Но сам Харитонов никогда не позволял себе отступлений касательно одежды. Всё по заданным лекалам и ни шагу в сторону.

Перед ним, как обычно, примостилась кипа бумаг, целых три монитора и конечно же бесконечное количество кружек недопитого кофе. Конченый бардак по всему кабинету – его отличительная черта, несмотря на то, что он был начальником скромного штаба, никакого пиетета перед порядком у него не было. Поэтому попасть в его кабинет могли немногие, ибо считалось дурным тоном принимать посетителей в «естественной среде обитания», коей являлся основной кабинет. Но я также знал, что он располагает и вторым помещением, где появляется только во время особых встреч. Всё-таки талантливый переговорщик, выторговал отдельную комнату для отдельных нужд. Многие не могут даже этого…

Панорамное окно было плотно закрыто шторами, дверцы шкафов наоборот открыты, на полу кто-то разбросал обувь, начиная от кроссовок и заканчивая полуботинками. Немного поодаль валялось несколько открытых картонных коробок.

- Переезжаешь куда-то?

- Ага… Типа того.

Ростислав посмотрел на меня внимательно и сощурившись, как будто пытался найти соринку в моих волосах, едва мелькнувшую при повороте головы.

- Что с твоим зубом, дружище?

Я закатил глаза, закинул голову и издал недовольное мычание.

- Да просто сломал зуб, почему вас всех это так волнует?!

Он всегда был безэмоционален внешне, но я точно знал, что внутри там кипят страсти.

- Присаживайся. – Он показал мне на стул. – Сейчас я закончу и поговорим.

Я повиновался. Какое-то время он занимался своими делами, потом распечатал бумагу, положил на край стола и замер в ожидании, которое продлилось с минуту. После вошла секретарша, принесла чашку кофе и молча забрала листок.

– У тебя голова не болит?

Я ответил отрицательно.

- У меня иногда побаливает, но не сильно. Плохо это. – Он взял две таблетки со стола и проглотил не запивая водой. – Знаешь почему плохо?

- Ага… Уже примерно в курсе. От этого недуга умерла девушка, с которой совсем недавно начал строить отношения. На каждом дежурстве говорила, что болит голова. – Я взял его пачку сигарет, что лежала на краю стола и закурил, Рост спешно включил вытяжку. – Надеюсь с тобой не произойдёт того же, что и с ней…

- М-да, сочувствую… Хорошенькая была?

Он выглядел обеспокоенным.

- Да, она была прелесть. – Отвечая на вопросы последовательно, я смотрел в потолок. Плакать конечно не хотелось, но ощущения были так себе. - Пустоты в голове, странная болезнь. Идеально ровный шар пустоты… Никогда такого не видел.

- Я сейчас слегка бестактно поступлю, но ты, пожалуйста, не злись…

Ростислав начал копаться в бумагах, достал что-то и протянул мне. На снимке был раздробленный череп.

- Это Ваня?

Рост кивнул, я пригляделся внимательнее.

- Обрати внимание на этот фрагмент. – Ростислав показал на край черепа. – Видишь?

- Как будто… Подожди, так у него тоже?

Начальник штаба кивнул, затем тоже взял сигарету, закурил и протянул мне томографию, где уже всё стало гораздо понятнее. На снимке я обнаружил пустоты, которые почти вплотную притёрлись к затылочной части черепной коробки. Масштабы их очертаний казались исполинскими. То, что я видел у Лены ни в какое сравнение не шло с этим…

- Обалдеть… Не вышиби он себе мозги, его бы поглотила эта болезнь со дня на день. Как он вообще складывал слова в связные предложения? – Я затянулся папиросой. – Теменная, затылочная, борозды, кусок обеих лобных… Это просто ужас.

Ростислав кивнул, выдыхая клубы дыма, которые вальяжно улетучивались меж створок решётки вентиляции, расположенной на ближайшей стене.

- Ты знаешь из-за чего это может быть? – Мне было любопытно, скажет ли он чего или нет.

Харитонов кивнул.

- Из-за чего?

Помявшись какое-то время, он выдал жидкое: «Не могу распространяться… Пока».