Хрустальная армия

Основная – правая № 26 – полоса, начиная с девяти утра, собственно, с момента летного происшествия, не используется для посадки и взлета. Аварийный борт – едва не потерпевший крушение самолет «ATR-72» – выполнявший рейс по маршруту Самара – Сургут с промежуточной посадкой в Кольцово, в данную минуту находится в том самом месте, где экипажу удалось его остановить. Или, что больше соответствует действительности, где остановился сам самолет – поскольку на выкате он был уже неуправляем.

По рассказам знакомых диспетчеров, лайнер заходил на аварийную посадку с одним лишь работающим двигателем. Причем на автопилоте с вертикальной навигацией, поскольку «руками» у пилотов с аппаратом почему-то не получалось управляться. Уже над полосой двухвинтовую машину фактически сорвало; посадка внешне здорово походила на падение. Но как-то пронесло; самолет еще некоторое время мотало из стороны в сторону; затем он выкатился за пределы «правой» полосы, после чего, наконец, остановился.

Мужчина, облаченный в служебную куртку, некоторое время смотрел в ту сторону, где стоит винтокрылая машина. До нее отсюда километра полтора. Неподалеку от «ATR-72» на полосе стоят несколько служебных машин, включая пожарную. Непосредственно у самого самолета снуют какие-то люди… Спустя часа три после аварии, около полудня, аварийный борт накрыли маскировочной тканью. А вот теперь, сколько он мог судить, этот чехол, смахивающий на маскировочную сетку, снимают, укладывая его, уминая прямо на поле.

Сотрудник аэропорта с задумчивым видом покивал. Все службы Кольцово нынче утром, во время ЧП, действовали слаженно. Турбовинтовой самолет, у которого отказал левый двигатель и у которого уже на подлете к Кольцово возникли какие-то серьезные проблемы в салоне, сажали по «реверсной» схеме, благо основная полоса в то время была свободной. Посадка получилась грубой, с «козлением» и с последующим выкатом за пределы ВПП. Пожарные расчеты, получив заблаговременно команду с «вышки», мигом вынеслись к совершившему аварийную посадку борту. После полной остановки судна шестилопастной пропеллер правого двигателя еще некоторое время продолжал вращаться. Из левого двигателя валил дым; сквозь жирные черные клубы пробивались наружу языки открытого пламени.

Действуя точно и слаженно, пожарные успели затушить загоревшийся уже при заходе на аварийную посадку левый двигатель. К выкатившемуся за пределы полосы самолету примчалась также дежурная карета «Скорой». И вот тут, как рассказал один из знакомых спасателей, начались странности. Спасатели и медики ожидали, что экипаж сам откроет заднюю дверь (передняя для багажного отделения) и выбросит аварийный надувной трап. После чего будет производиться срочная эвакуация пассажиров и членов экипажа. Но ценные – на вес жизни! – мгновения шли чередой, а дверь изнутри не открывали…

Командир судна, как и второй пилот, не отвечали на вызовы диспетчера (связь с ними оборвалась еще на реверсной глиссаде, при заходе). В иллюминаторах не было видно ни одного человеческого лица, что тоже показалось спасателям странным. Остекление самих иллюминаторов, а также и кабины были необычного вида – стеклопакеты, хотя и не имели никаких следов механических повреждений, сделались непрозрачными, а местами даже поменяли цвет – на мутно-белесый. Оба пилота не отвечали на вызовы с «башни» и никак не реагировали на появление спасателей. Бортпроводники, которых на борту должно быть не менее двух, тоже никак себя не проявляли.

Выждав минуту-другую, спасатели сами стали вскрывать «пассажирский» люк…

Второй «ильюшин» быстро зарулил на внутреннюю стоянку, замерев неподалеку от своего воздушного собрата. На его хвостовом киле теперь уже хорошо видна эмблема – красный крест, заключенный в белый круг. Это «летающий госпиталь» из состава группировки МЧС, известный также под названием «Скальпель». В его салоне оборудованы три медицинских блока, включая операционную. И то обстоятельство, что этот летающий госпиталь – и находящийся на борту обученный к действиям при форс-мажоре медицинский персонал командировали в Екатеринбург – тоже о многом говорило посвященным в некоторые детали происходящего людям…

Сотрудник аэропорта посмотрел на наручные часы. Пятнадцать минут седьмого… Когда он поднял голову, двое стоящих поблизости мужчин уже что-то высматривали на небосводе.

Спустя короткое время на левую полосу приземлился «ЯК-40»… На поле выехал «лидер»; следуя за сервисной автомашиной, пилот покатил на одну из внутренних стоянок.

Мужчины, не сговариваясь, зашагали по бетонной полосе к «припарковавшемуся» всего в полусотне шагов от них воздушному судну. Через опустившуюся рампу на полосу первым сошел рослый крепкий мужчина в дымчатом камуфляже и кепи. Ему за сорок; возможно, даже – если судить по посеребренным вискам – около пятидесяти. У него волевое лицо, подбородок раздвоен ямочкой, глаза скрывают солнцезащитные очки. К левой ушной раковине прикреплено устройство, напоминающее прибор Handsfree, с тонким гибким прутиком микрофона.