Хрустальная бухта (ЛП) (calibre 2.43.0)

были. Иногда это слышалось даже в их голосах, будто любовь заполняла их, пока они не

должны были напоминать себе дышать.

Человек может чувствовать себя невероятно одиноким в окружении такой любви.

«Возьми себя в руки! – сказала про себя Джастина. – У тебя прекрасная жизнь. И у тебя

есть все, что тебе нужно».

Большинство из того, что она хотела, у нее уже было: заботливые друзья, дом, сад,

законсервированный бальзамин и стелющаяся вербена. На протяжении года у нее даже

был парень, Дуэйн – байкер в татуировках с баками и приятным смехом.

Но Дуэйн порвал с ней пару недель назад, и сейчас, где бы ни пересекались их пути, он

старался держаться от нее подальше и никогда не смотрел в глаза. Они расстались, когда

она случайно напугала его до смерти.

Она посмотрела на любовный роман и оттолкнула книгу, как сытый постоялец

отказывается от дополнительного десерта.

– Спасибо за книгу, – сказала она, пока Зои наливала себе кофе. – Но на самом деле я не

собиралась ее читать сейчас.

Зои шутливо посмотрела на нее из-за плеча.

– И что ты с ней будешь делать?

Улыбка самоиронии заиграла на губах Джастины.

– Сожгу ее и куплю тебе новую.

Зои добавила в кофе сливки. Повернувшись к Джастине, она прямо спросила:

– Почему ты хочешь сжечь мою книгу?

– Ну, я не собираюсь жечь все. Только одну страничку. – Заметив смятение своей

двоюродной сестры, Джастина застенчиво пояснила: – Я хотела... ну. . наложить

заклинание. И нужно зажечь огонь на «словах любви, начертанных на пергаменте».

Поэтому я подумала, что для этого подойдет страница из любовного романа.

– И на кого ты хотела наложить заклинание?

– На себя.

Судя по выражению лица Зои, допрос только начинался.

– Тебе нужно готовить, – торопливо сказала Джастина. – А мне нужно вынести кофе

посто...

– Кофе подождет, – послышался мягкий, но непреклонный ответ.

Джастина вздохнула и поудобнее устроилась на стуле. Про себя она признала, что хотя ее

знали как самоуверенную и властную натуру, именно Зои была той, кто так или иначе

добивался своего. Просто она не кричала о своих планах.

– Ты и раньше что-то говорила о заклятиях, – начала Зои, –и я помню, когда у меня были

проблемы с Алексом, ты предложила наложить на него проклятие. Я думала, что ты

шутила, пытаясь заставить меня чувствовать себя лучше. Но теперь я уверена, что ты не

шутила.

Нет. Джастина не шутила.

Она никогда не скрывала того, что была воспитана в языческой традиции. Но она никогда

и не подтверждала того, что Джастина, как и ее мать, Мериголд, являлись

потомственными ведьмами.

Существовало столько вариантов колдовства, что само это слово было бессмысленно без

уточнения. Есть классическое колдовство, электрическое, монотеистическое,

гарденирианское, готическое, викканское и многие другие. Но традиционным для ее семьи

ведьм было редкое колдовство, которым обладают только потомственные прирожденные

ведьмы – оно было в их ДНК.

На протяжении всего детства мать Джастины воспитывала ее согласно традициям их

семьи. Она брала Джастину на фестивали, в лагеря, на уроки, часто срывая ее с места, не

заботясь о ее школьном расписании. Один год они жили в Орегоне, на следующий – в

языческом обществе в Сакраменто... Потом несколько месяцев в Нью-Мексико... Аляска...

Колорадо... Джастина и не помнила все те места, где они останавливались. Но чаще всего

они возвращались в Пятничную гавань. Именно это место Джастина и считала домом.

Если сажа на внутренней стороне стеклянного подсвечника напоминала сердце, в которое

проникают мечи, то Мериголд говорила, что пришло время уезжать. Она видела знаки в

следах, в формах облаков, паутине, цвете луны.

Джастина не помнила, когда она начала жаловаться на их кочевой образ жизни. Она только

знала, что в какой-то момент ее обеспокоило то, что они смогли собрать все свое

имущество за полчаса.

– Это же так весело – видеть новые места, – говорила ей Мериголд. – Мы свободны, как

птицы, Джастина. Единственное, чего нам не хватает, так это крыльев.

Но даже скворцы и малиновки оставались в гнездах дольше, чем Джастина и ее мать.

Возможно, все было бы иначе, если бы отец Джастины, Лиам, был бы жив. Из того, что

говорила ей Мериголд, Джастина знала, что ее отец был фермером- садоводом и

выращивал яблоки, груши и вишни. Мериголд встретила его, когда покупала яблоки,

чтобы отпраздновать осеннее равноденствие. На его лбу был повязан красный платок,

чтобы его длинные темные волосы не лезли в глаза. Они очистил целое яблоко лишь

одним движением, и когда кожица упала на землю, она приняла форму инициалов

Мериголд, что она посчитала знаком.

Они сразу же поженились. Лиам умер, не прожив с Мериголд и года. Их отношения были

такие же краткосрочные, как и вспышка молнии. У Мериголд не было его фотографий.

Она даже не хотела носить обручальное кольцо или же сохранить на память его складной

нож или гитару. Его сад был продан, от его имущества просто избавились. Джастина была

единственным доказательством, что Лиам Хоффман когда-либо существовал. Она

унаследовала его густые темные волосы, и, как говорила ее мать, у нее была его улыбка.