Хрустальная колыбель

Сначала Хач решил, что сможет просто дойти по воде до берега, но заклинания, произнесённого, но не закреплённого знаками зеркального письма, хватало лишь на считаные мгновения, и поверхность залива, покрытая мелкой зыбью, провалилась под ногами уже на третьем шаге. Не оставалось ничего, кроме как плыть, прижимая к груди Око. Уцелевшие законники и гребцы забрались на обломок мачты и начали отгребать к противоположному от Чертога берегу. Рядом из воды высунулась только бритая голова тучного жреца Иххая, которому обилие жира позволяло без труда держаться на воде. Плыли молча, стараясь не привлекать к себе внимания. Сейчас хватило бы одного лучника, стоящего на берегу, чтобы покончить с обоими. Но жрецам едва ли было сейчас до караульной службы, да и вряд ли кто-то из них мог подумать, что от гнева разбушевавшейся морской девы можно спастись, не укрывшись на суше.

Уже начало смеркаться, когда Хач почувствовал, что бьётся коленями о донную гальку. Иххай уже поднялся на ноги и, с шумом рассекая воду, продвигался к берегу.

Оба пирса превратились в бесформенную груду брёвен, от нескольких хибар, стоявших у подножия Чертога, вообще ничего не осталось. Каменная чаша, в которой разжигался жертвенный костёр, свалилась с постамента и лежала кверху дном, придавив ногу изваянию морской девы. Железные створки ворот Чертога были сорваны с петель, а из тёмного проёма всё ещё вытекали мутные потоки воды. Между валунами лежало несколько дюжин изуродованных тел в изодранных мокрых жреческих одеждах. Хлоя приняла жертву и попросила добавки…

— И так будет со всяким, кто встанет на пути у моего господина! — крикнул Иххай, заметив какое-то движение в высоких окнах сторожевой башни. — Выходите и кайтесь! И трезубец мой не забудьте!

— Помолчи, жрец, — вполголоса потребовал Хач, присев на булыжник, который показался ему посуше. Он вытащил из-за пазухи Око, смахнул с него прилипшую веточку водорослей и начал бормотать заклинание. С той ночи, когда Око впервые оказалось в его руках, Хач не пробовал обращаться к Владыке — всё было и так ясно, всё получалось как нельзя лучше. Но теперь необходимо было укрепить свой дух и посоветоваться.

Око безмолвствовало. Хач повторил заклинание уже громче, старательней выговаривая слова, которые стороннему слушателю показались бы совершенной тарабарщиной. Но Светоносный, похоже, не собирался приходить ему на помощь в эту трудную минуту, когда так удачно начавшееся дело чуть не окончилось полным крахом.

— Не хочет? — посочувствовал Иххай, присев рядом на корточки. — Бывает такое… Вот я, например, три года подряд на праздник Вешних Вод приносил в жертву Хлое по целому тюленю, просил, чтобы меня старшим по вахте назначили. А толку — фиг. Если бы не догадался, что надо не Хлое, а главному алтарщику жертвовать, и не моржатину палёную, а горсть изумрудов, так и остался бы навсегда младшим вахтенным.

Хач тряхнул Око, никак не желая верить, что Светоносный оставил его в столь ответственный момент. В конце концов, кому больше надо, чтобы состоялся ритуал?! Массовое кровавое святотатство! Четыре нечистых дюжины народу… Массовое отречение от Небесного Тирана в особо извращённой форме… Так, чтобы всем в кайф! Стены узилища должны исчезнуть, как только смертные будут достойны нового владыки. А ведь для тех, кто, не успев родиться, уже стоит одной ногой в могиле, это так важно… Им нужно торопиться — жизнь коротка, и надо успеть взять от неё всё. А разве можно взять всё, следуя законам, которые навязал им Небесный Тиран…

— Если Светоносный не вмешивается, значит, считает, что всё идёт как надо. Значит, он верит, что ты справишься, — сказал Иххай, и в глазах его появился хищный блеск. — И я тоже в это верю, а то бы и не попёрся за тобой. Смотри — даже законники, эти закалённые парни, перетрусили, а я здесь.

Как ни странно, слова жреца подействовали успокаивающе, вернули Кабатчику прежнюю уверенность в неизбежности скорой победы. К тому же уцелевшие жрецы, судя по всему, были полностью деморализованы и даже не высовывались. Даже не знают, крысы, кого им следует больше бояться — морской девы или нового хозяина Корса… Значит, надо помочь им справиться со своими сомнениями.

— Пошли. — Хач, не оглядываясь на жреца, направился к разбитым воротам, неся Око впереди себя на вытянутых руках. Иххай, тяжело дыша, двинулся за ним, с трудом перетаскивая своё грузное тело через валуны и завалы из брёвен.

Сейчас надо подняться на вершину башни, которая служит маяком для Собирателей Пены, возвращающихся с дела. Когда жители Корса увидят, что там вспыхнет алое пламя, никто уже не посмеет усомниться в силе и величии бывшего кабатчика, не сможет усомниться в могуществе Светоносного, которому даже морская дева нипочём. Новая эпоха, новая вера… И всякий, кто последует по пути Истины и Свободы, раньше срока не пожалеет об этом. А когда пожалеет — будет уже поздно! Вселенная будет принадлежать Светоносному, и каждый из Избранных получит свой кусочек беспредельных возможностей.