Хрустальная колыбель

Разум… Воля… Бессмертная душа… А что делать, если воля никак не хочет ужиться с разумом, бессмертная душа стремится к вечному странствию, а над всем этим витает Откровение, словно сам Творец, летящий над бездной вод, из которых ещё не поднялась суша. Может быть, стоит больше времени уделять молитве, усмирению плоти, беседам с братьями, чтению летописей и Великого Манускрипта, священного, как Посох? Но молитва — всего лишь эхо Откровения, и не стоит слишком часто донимать Творца… Что касается плоти, то она и так лишнего себе не позволяет, а продолжение рода угодно Творцу… Чтобы прочесть Великий Манускрипт, нужна целая жизнь, поскольку каждое слово, заключённое в нём, требует долгого постижения… Тайное знание доступно лишь тем, кого коснулось Откровение, а все прочие живут своей волей и своей верой… Служители принимают сан, следуя воле Творца, а значит, Служитель более подобен элоиму, чем человеку… Но почему тогда воля никак не может ужиться с разумом? Если Он создал первых людей по своему образу и подобию, почему же теперь во множестве их потомков осталось так мало от этого образа? Да, есть путь, который каждый должен пройти сам, чтобы когда-нибудь душа вернулась к подножию Небесного Престола, обогащённая и просветлённая. Но почему на этом пути встречается столько боли и страданий, страхов и искушений? Почему даже Служители не всегда могут следовать Заповедям, поскольку случается, что и Заповеди противоречат друг другу? Лишь Откровение позволяет всё это понять и со всем этим смириться, не поддаваться отчаянью и противостоять искушениям…

«Тот, чья душа упокоилась, прежде чем смерть забрала тело, обречён на повторение земного пути здесь или в иных мирах…» — так говорил Герант, когда уходил неведомо куда, не посвятив никого из братьев в свои планы. Что ж, Первый Святитель ближе всех к Творцу, и он, наверное, знает, что делает.

Эрл Бранборг, бывший лорд Холм-Дола, а ныне старшина дружины Храма, перевернулся на другой бок, но сон подбирался к нему медленно и неохотно, невзирая на то, что и прошлой ночью ему не удалось вздремнуть ни минуты. После того, как отряд пересёк границу Холм-Ала, жители селищ встречали Служителей с каким-то отрешённым испугом. Вроде бы никто не помчался к ближайшей заставе сообщать, что землю лорда топчут чужаки, но никто не вышел за ворота, чтобы попросить благословения, исцеления, освящения оберега, дома или колодца. За этим люди почему-то приходили к шатрам Служителей по ночам, скрываясь друг от друга, и говорили только шёпотом. И никто словом не обмолвился о том, почему они ведут себя именно так. А если Служители начинали задавать вопросы, ночные гости старались побыстрее удалиться.

Прошлой ночью со стороны холмов, поросших молодым ельником, донёсся многоголосый вопль. Их было не больше дюжины, но крики, которые они издавали, были подобны звериному рёву, а лица и лезвия тяжёлых секир, которыми они размахивали, источали в ночи тусклый красноватый свет. Когда до атакующих безумцев оставалось не более сотни локтей, в них полетели стрелы, но четверо врагов каким-то образов сумели увернуться от разящих наконечников и вломиться в строй сторожевой дюжины. Семеро Служителей были изрублены на месте, а остальные, сообразив, в чём дело, поспешили расступиться, предоставляя лучникам возможность завершить дело. Бойцы-смертники, даже пронзённые несколькими стрелами, продолжали двигаться к белому шатру старшины Эрла, и вопли их не смолкали до тех пор, пока каждому из них не пронзили сердце или не снесли голову. Напиток Яриса сделал их нечувствительными к боли и равнодушными к смерти.

На следующий день тела их свалили с повозки у стены первого попавшегося селища, и только после этого перепуганные землепашцы со старейшиной во главе вышли к нежданным гостям и сами начали выдёргивать из земли идолов, стоящих у ворот, словно стражи.

Эрл Бранборг всё же заставил себя уснуть, но сон не принёс покоя. Сквозь пелену клубящегося серого тумана ему виделась удаляющаяся спина Юма, а там, куда он шёл, зияла пустота, увенчанная Алой звездой, которая то вспыхивала, то блекла.

— Брат, мы поймали троих лазутчиков. — Служитель Донат склонился над спящим старшиной дружины Храма. — Ты сказал — будить, если что…

Эрл Бранборг с трудом разлепил тяжёлые веки. Короткий сон прервался, и видение рассеялось. Теперь до рассвета можно было уже не ложиться.

— Где поймали? — Старшина сел, не вылезая из своего спального мешка.

Неподалёку ухнул филин, и какая-то неопознанная птаха разразилась паническими криками.

— Да прямо на наш дозор вышли, — сообщил Донат. — Врут, что из дружины лорда Сима сбежали, потому что не хотят Нечистому служить. Страшно им, говорят…

— Веди, — приказал Служитель Эрл и резким движением поднялся с дощатого настила.

Сначала кто-то из младших Служителей внёс в шатёр два горящих светильника, а потом ввели первого из пленников, и Донат ударом ладони по плечу повалил его на колени.