Хрустальная ловушка

5. Послать запрос о местонахождении Сикачинского Василия Андреевича.

Все-таки он не удержался и вставил Ваську в перечень.

Его отсутствие в свете вновь появившихся фактов стало беспокоить Звягинцева все больше. Единственное, что пока утешало его, — Ольга видела семь тел. Семь, а не восемь.

Звягинцев решил приступить к делу завтра с утра и выяснить все по пунктам. А пока можно было спокойно допить пиво и почитать на сон грядущий.

В распоряжении Звягинцева была только одна книжка — «Колыбельная для ежика». И снова суеверный Пал Палыч не удержался и решил испытать судьбу.

— Двадцать третья страница, седьмая строка снизу, — сказал он сам себе и бесстрашно открыл книгу. То, что он прочел, повергло Пал Палыча еще в большее уныние: «Всю ночь звери искали лисенка, но так и не смогли найти. Им и невдомек было, что хитрый лисенок даже и не думал прятаться, он знал старую лисью истину: никогда не прячься, и тогда найти тебя будет невозможно».

…Она все знает о пещере.

Сегодня Она сама мне об этом сказала. И добавила, что это похоже на кошмарный сон. Я согласился, и больше мы не возвращались к этому разговору.

У Нее великолепная грудь, я даже держал ее в руках, как держат в руках птицу. До этого я никогда не держал в руках птиц. Ей это нравится, я вижу, и о муже она не вспоминает.

Кажется, я все сделал правильно. Когда я понял, что покой моей мастерской нарушен случайно — а иначе и быть не может, — я все сделал правильно. Я не паниковал. Я отнес лыжи совсем в другое место. Я даже забрал окурок и положил его рядом с лыжами. Надеюсь, это позволит мне избежать ненужных потрясений.

Больше всего я боюсь, что моя работа будет прервана еще до того, как я окончу ее. Сегодня возникла реальная опасность этого. Но и ее я счастливо избежал.

Снег, младший брат льда, такой нежный, такой трогательный, помог мне в этом. Он скрыл все следы. Мои следы он тоже скрыл.

Она тоже отправилась на поиски лыж — вместе с другими, вместе с этим толстым омерзительным секьюрити. Из него бы никогда не получился хороший натурщик. Его тело не может вызвать ничего, кроме отвращения. Кроме отвращения и ненависти.

Она отправилась на поиски лыж вместе с другими. Она не могла не пойти. Она пошла и убедилась, что это действительно кошмарный сон. Ничего больше.

Она не кажется мне разочарованной этим. Она не казалась мне разочарованной, даже когда говорила о пещере. Чего не скажешь обо мне. Я очень разочарован. Тем, что одна из центральных фигур моей композиции оказалась поврежденной. Хорошо еще, что мне быстро удалось поправить ее и снова залить лицо подонка Кирилла льдом.

Получилось даже лучше, чем было изначально.

Получилось так хорошо, что я подумал: почему бы не покрыть все фигуры еще одним слоем льда? Иногда полезно делать такие вещи: материал кажется живым, и это еще больше подчеркивает прихотливость смерти.

Я должен подумать о ее разнообразии. О разнообразии выражений ее лица.