Хрустальная ловушка

Ольга поцеловала Инку, Марк же ограничился легким кивком и похлопыванием по складкам одеяла: держите себя в руках, миледи, если уж ноги вам отказали. Инка остановила Ольгу у самых дверей:

— Лелишна!

— Жду тебя в вестибюле, — шепнул жене Марк, скрываясь за дверью.

— Лелишна, — снова позвала Инка.

Ольга склонилась над ней и взъерошила ее короткие темные волосы — экстремальный вариант, воинствующий унисекс, лоснящаяся шкурка породистого зверька.

— Как я выгляжу, Лелишна?

— Неплохо.

— Правда? А почему не отлично?

— Потому что ты неисправимая кокетка, Инка.

— Я бы даже сказал больше, — Марк все-таки просунул голову в дверь и отыграл подачу, — она будет кокетничать даже в гробу и строить зазевавшимся червям пустые глазницы.

— Лелишна, будь любезна, передай своему мужу, а моему зятю, что он ублюдок.

— Передаю, — улыбнулась Ольга, — Марк, ты бестактный человек.

Марк захлопнул дверь.

— Лелишна, — Инка подняла на нее глаза, — что я должна сделать, чтобы он остался со мной?

— Ничего. Остаться собой, только и всего. — Ольга даже поморщилась от своей последней реплики: уж слишком выспренне она прозвучала. — Все будет хорошо, Инка.

— Ты думаешь?

— Я просто уверена.

…В вестибюле гостиницы Марк беседовал со Звягинцевым. От толстого Пал Палыча за версту несло пивом и снисходительным почтением. Ольге не очень-то хотелось видеть Звягинцева — сам того не подозревая, он выступал свидетелем обвинения на процессе по делу о ее маленьких несанкционированных безумствах. Но Марк уже махнул ей рукой: иди сюда, Ольга!

Ольга подошла и сдержанно поздоровалась с толстяком.

— А вы, я смотрю, неплохо выглядите, — сказал Звягинцев.

— Спасибо.

— Ваш муж рассказал мне о вашей подруге. Сочувствую, — Два подбородка Звягинцева так скорбно затряслись, что их общему колебательному пафосу больше подошло бы слово «соболезную».

— Ну, сочувствовать пока рано. А на месте вашей администрации я бы вплотную занялась штатной единицей доктора.

— Вы Артема имеете в виду? — — Да. Думаю, у него будут неприятности по работе. Давно пора встряхнуть этого наглеца.

— А вы-то сами как себя чувствуете? — Звягинцев пропустил замечание об Артеме Львовиче мимо ушей. Но одно лишь упоминание о докторе автоматически потащило за собой вопрос о пациенте. Вернее — о пациентке: похоже, ее уже всерьез рассматривают как потенциальную кандидатку на психиатрический стационар.

Наверное, именно так она и думает, эта гора несвежего мяса.

— Великолепно, — сухо ответила Ольга. — Пойдем, Марк.

Не дожидаясь ответа, Ольга двинулась к выходу.

— Всего доброго. Пал Палыч. — Марк пожал Звягинцеву руку и отправился следом за женой.

…Он догнал ее уже на улице.

— Куда идти? — спросила Ольга у мужа.

— Вдоль корпуса и направо по дорожке. Потом еще раз направо. В двухсот пятидесяти метрах будет вертолетная площадка.

— Тогда идем.

…Они еще успели забежать в коттедж и переодеться: Марк порекомендовал жене тот самый комбинезон, ярко-синий с белыми вставками: «Ты будешь неотразима, кара, отцу это. должно понравиться».

…Ярко освещенная — несмотря на метель — вертолетная площадка была пустынна. Ольга подняла лицо вверх, к черной пасти неба.

— Он сумасшедший, мой отец, — сказала она и тотчас же осеклась: если кто в их семье и сумасшедший…

— Самый обыкновенный влюбленный мужчина, — мягко возразил Марк.

— Интересно, сколько он заплатил за этот вояж?

— Я бы заплатил столько же. — Марк приблизился к Ольге и обнял ее. Его твердый подбородок уткнулся в ее волосы.

«Господи, все так же, как раньше», — закрыв глаза, подумала она, — как будто не было этих нескольких чудовищно несправедливых по отношению к ней дней.

— Марк!

— Да, кара.

— Марк… Я бы не хотела, чтобы отец знал… О том, что здесь происходило. Обо мне…

— Конечно. Можешь не беспокоиться на этот счет. Ты действительно хорошо себя чувствуешь?

— Если не считать переживаний по поводу Инки — да.

— Я рад. Но ты должна дать мне слово. Ты должна обещать мне… Когда мы вернемся в Москву…

Ольга уже знала, что он скажет, что он должен сказать: когда мы вернемся в Москву, кара, ты будешь послушной девочкой, ты посетишь всех психологов, психиатров и психоаналитиков, ты будешь исправно принимать лекарства и душ Шарко, ты будешь делать все, что скажет тебе заботливый муж, который желает тебе только добра…

— Хорошо, Марк, — она перебила его. — Я согласна.

— Вот видишь, кара, — затылком Ольга почувствовала его улыбку, — не прошло и двух лет, как мы начали понимать друг друга с полуслова.

* * *

…Он свалился с неба, ее отец.

Как какой-нибудь титан, наказанный за богоборчество.

Он и был титаном, во всяком случае, именно таким он представлялся Ольге в детстве.

Вертолет, попавший в страшную болтанку, прилетел не через двадцать минут, а через час. Уже потом выяснились все подробности этого безумного ночного полета. Отцу все-таки удалось уговорить какого-то отчаянного летчика, полгода сидящего без зарплаты в своем нищем авиаотряде. Пять тысяч долларов — именно во столько оценил летчик и свою жизнь, и жизнь отца. Отец не задумываясь выложил эти деньги.