Хрустальная медуза

Эдакие букашки с карандаш величиной. Расплодилось их видимо-невидимо, жрут капусту подчистую, и никакие химикаты их не берут. Тут профессора опять же почесали в затылке и порешили развести на Альмаре широкозобых туканов. Сказано-сделано, развели их тьму-тьмущую, и тогда десятиножкам пришел форменный капут. А заодно и голубым пяденицам. Как только пропали пяденицы, начали дохнуть с голоду четырехкрылые гуськи. Тогда стали истреблять туканов, разводить пядениц и спасать гуськов, потому как от ихнего помета зависел рост дубабовых рощ, в которых водились буравчики, у которых симбиоз с ползучим бородавочником, которым питались хабры. А уж с хабрами шутки плохи. И пошла катавасия.

Как говаривала моя старуха, нос вытащишь — хвост увяз.

Когда начали дохнуть зубодуи, тогда уж стали всю биосферу переселять. Прилетели мы на Ковчеге. Глядь по сторонам — пусто. Вся планета лысая, только какие-то заморыши ковыляют по песочку. Даже до половины трюм не загрузили, так мало живности осталось. Вот и вся тебе капуста.

Ну, значит, так. На тебе швабру, тряпку, ведро. Ежли станет худо, вон там голубой краник. Отверни и подыши кислородом. Уши можешь ватой законопатить.

Я буду в соседнем отсеке, так что не бойся. Особо не прохлаждайся, дела невпроворот. Конечно, прежде всего — мытье, но и за зверюшками поглядывай.

Не приведи господь, ежели они начнут деток заводить.

А то в одном рейсе у нас двуглавая питониха разродилась от камышового дикобраза. Детки стали плодиться дальше.

Чуть не каждый день — новое пополнение. До того живучие гадины оказались, никакая холера их не брала.

В конце концов сняли мы с турели метеоритную пушку, всей командой приволокли в трюм и этих гадов перестреляли, А то бы они сожрали биосферу с двух планет, да и меня впридачу. Пушка теперь тут лежит, на всякий случай. Полезная штука, правда, пользуемся мы ею редко. Без меня ты вообще до нее не касайся, а то из нее обшивку продырявить — раз плюнуть, понял?

Да, еще. Ты, сынок, держись подальше вон от той клетки. Там у нас самые злобные и опасные на всю Галактику твари. Просто чокнутые они, эти двуногие солдатики. Передрались промеж собой и всю свою планету как есть загадили. Теперь вот их осталось всего-навсего три экземпляра. Ты с ними держи ухо востро. Вчера я за кормежкой зазевался, так мне один солдатик чуть верхний щупалец не оторвал.

Ладно, пойду я. Заболтался с тобой, а мне ведь еще хрипуна кормить. Через часок опять зайду — поглядеть, как ты справляешься.

Дядюшка Крунк встал, ухватил щупальцами мешок и выполз в соседний отсек. Практикант взял в клешни швабру и принялся за уборку, стараясь не обращать внимания на клетку с двуногими солдатиками, которые сучили кулаками и хрипло ругались на своем неведомом языке…

ИВАН ТЫЩЕНКО ЗАКОН ЕСТЕСТВЕННОГО ОТБОРА

Агрессия не была в почете. Напротив, агрессора после неудавшейся попытки ждали жесткие челюсти голодной капеллы, и его судьба ни у кого не вызывала сострадания.

Обычно его окружали вчетвером. Некоторые пытались сопротивляться, но в проверенной временем комбинации не было, лишних движений: трое хватали за конечности, выворачивали их, вынуждая повернуть голову назад; четвертый надкусывал единственный выход центрального нерва на затылке. Смерть наступала мгновенно. Гуманно! Не правда ли? И сопротивлялись в таких случаях немногие, чаще всего со сдвигом в координационно-управляющей цепи.

Зато после успешной атаки нападавшего ждал лучший кусок, страх и уважение со стороны окружающих и относительное спокойствие на время двух-трех чревозаполнений. Риск безусловно большой. Но до конца зимовки оставалось еще по меньшей мере двенадцать чревозаполнений, и каждый прикинул в уме, что останутся лишь десятеро. Поэтому все с напускным миролюбием заискивающе передвигались друг вокруг друга, улучая верный момент, когда незадачливый собрат, забыв об опасности, наклонит голову и раздвинет головную и спинную панцирные пластины, обнажая беззащитный нерв.

Я был молодым и сильным. Такие твердым шагом проходят по шаткому мосту естественного отбора. И это правомерно: забота о потомстве, крепком и здоровом, превыше всего. От меня во многом зависело, кто попадет в заветную десятку. Я не был богом и, как и все, не мог держать панцирные пластины постоянно сжатыми, но молниеносная реакция, много раз спасавшая меня от нападения, служила надежной гарантией безопасности, и отчаявшиеся друзья уже не рисковали проделывать со мной известные трюки.

Сам я прикончил не один десяток. И никакой жалости к ним не испытываю. Они виноваты сами, В жизни достаточно допустить лишь одну ошибку, следствием которой будет смерть. Этой единственной ошибкой могла быть и ошибка родителей в выборе друг друга. Если этот выбор был сделан не из строгого расчета генетической полноценности, а лишь исходя из пагубной взаимной симпатии, то этого достаточно, чтобы их ребенок пополнил быстро освобождающиеся резервуары энергии.