Хрустальная пирамида

В этот момент раздались бурные аплодисменты. Под звуки оркестра на сцену поднимался Эрвин Тофлер. Оркестр сыграл несколько тактов и смолк.

На сцене появился ведущий и спросил Эрвина о фильме.

— Не спрашивайте меня, удачный ли получился фильм, — сказал режиссер. — Вон там стоит много страшных критиков, это вопрос к ним.

— Я слышал, что съемки были очень тяжелыми? — продолжал ведущий.

— Я снял двадцать четыре фильма, и каждый раз съемки были тяжелыми.

— Но в этот раз особенно? Я слышал, что тут примешалось дело об убийстве.

— Кто вам это сказал?.. У меня в группе предатели! Найду и срежу зарплату!

— Но все кончилось благополучно?

— Да, когда мы окончательно застряли, из Токио появился Шерлок Холмс и сразу все решил.

— Шерлок Холмс?

— Подозреваю, что прямо сейчас он где-то тут пьет шампанское.

— Да где же он? Мистер Холмс! Меня беспокоит разлад с женой. Покажитесь, посоветуйте, что мне делать.

Барабанщик оркестра застучал дробь, и американцы, заполнившие зал, стали, беспокойно оглядываясь по сторонам, искать Митараи. Тот, похоже, был не в восторге от того, что его называли Холмсом. Он нехотя поднял руку, на него сразу направили прожектор, и барабанная дробь завершилась ударом тарелок.

— Извините, мистер Холмс, вас вызывает Уотсон, выходите.

Заиграл оркестр, людское море расступилось, освобождая путь, и мой друг неохотно пробрался на сцену.

— Прошу вас, покороче, меня ждет следующий клиент, — неприветливо сказал он.

— Возможно, это банальный вопрос, но было ли это дело сложным?

— Вопрос действительно банальный, — сказал Митараи.

Послышался смех.

— Госпожа Мацудзаки спросила меня то же самое. Что сказать: раскрыть его было проще, чем режиссеру поставить «Аиду».

— Впереди какие-нибудь другие сложные дела?

— Разные дела будут.

— Мы хотели бы поподробнее услышать о деле Бич-Пойнт…

— Не стоит об этом говорить — шампанское в горло не польется. Мой друг, вероятно, напишет об этом книгу.

— Она выйдет в Америке?

— Это зависит от американского издателя.

— Если книга будет хорошо продаваться в Америке, я сниму по ней фильм, — сказал Тофлер.

— Это правильно, а Леона исполнит в нем роль танцующего и поющего детектива, — сказал Митараи.

— Хорошая идея, — поддержал режиссер. — Давайте оформим заявку на фильм пораньше, пока идею не похитил Спилберг.

Раздался смех.

— Мистер Холмс, пожалуйста, назовите свое имя.

— Я ждал этого вопроса. Меня зовут Митараи, а не Холмс.

— Мистер Митараи, в чем суть инцидента на Бич-Пойнт, в двух словах?

— В двух словах? Типичный американский вопрос. Залейте его горячей водой, подождите три минуты, и вы увидите полную картину происшествия.

— А-ха-ха! Да, прямо как свежеприготовленные спагетти, не переваренные и не слишком твердые.

— Гибель цивилизации, — сказал Митараи.

— Гибель цивилизации?

— Да. Даже кажущиеся бессмертными цивилизации имеют свою продолжительность жизни. Взошедшее утром солнце обязательно уйдет за горизонт, погаснут сверкающие на небе звезды, упокоится на дне могилы храбрый воин, казавшийся бессмертным. На Бич-Пойнт погибла цивилизация. Как мы знаем из легенды о Ноевом ковчеге, смерть цивилизации всегда связана с затоплением.

В зале стало тихо.

— Я вижу, ваши слова несут много смыслов… Поаплодируем поэту, прибывшему к нам из Токио!

Затем под бурные аплодисменты Митараи сошел со сцены и подошел ко мне и Тимоти Дилейни.

Внезапно началось энергичное представление. И режиссер, и ведущий скрылись за кулисами. Вместо них на сцену выбежала Леона в золотом костюме. Раздались громкие аплодисменты, свист, выкрики. Леона запела песню из «Аиды-87».

— Хорошее выступление, мистер Митараи. В такой краткой речи вы прекрасно показали сущность времени и цивилизации, — сказал Дилейни.

— Это так прозвучало? — сказал Митараи. — Вы меня не так поняли. Я лжец, не заслуживающий прощения.

— Вы говорите что-то странное, — в изумлении сказал Дилейни. Он был слишком прямодушен, чтобы привыкнуть к ядовитой манере моего друга. Доктор медленно показал на сцену. — Эта девушка — тоже лицо времени. Звезда — это фокусник, который превращает обычную целлулоидную ленту в фильм и возвышает его до искусства, просто показав свое лицо на экране. Все они таковы. Мэрилин Монро, Софи Лорен, Кларк Гейбл. Недостаточно быть просто красивым. Надо олицетворять музу. И она такая же. Восходящая муза! — прокричал Дилейни, заглушая пение Леоны.

Митараи кивнул и сказал по-японски тихим голосом, который мог слышать только я:

— Да, но муза несчастная.

К нам подошел Эрвин Тофлер. Он чокнулся с Митараи и поблагодарил его за помощь. Потом обратился к Тимоти Дилейни, и некоторое время они говорили о Ричарде Алексоне. Господин Дилейни, как я понял, был достаточно близок с Алексоном и очень много знал о нем. Знал не только о состоянии его здоровья, но и о том, какие женщины ему нравились и какую марку сигар он предпочитал.