Хрустальная сосна

- Ну, видите ли… Все не так просто… Я ведь уже упомянул, что акт придется составлять задним числом. Ехать на место, искать свидетелей… Найдутся ли они? И будет ли подтверждено выполнение техники безопасности?

- Какой техники, какой безопасности? - чувствуя, как сжатая пружина начинает распрямляться, грубо ответил я. - Вы кто, извините - председатель профкома, или пионервожатый? Председатель молчал, пораженный моей реакцией.

- Вы что - искренне верите всем этим сказкам о технике безопасности, а сами ни разу не были в колхозе и не видели, в каких условиях нас заставляют там работать?

- Я…- начал председатель, поправляя очки.

- Вы что - думаете, там хоть раз на току выдавали женщинам респираторы? Или присылали за нами бортовую машину со скамейками вдоль кузова? Может, вы не видели АВМ, с которого сняты все предохранительные кожухи и цепи вращаются открыто?!… А, что с вами говорить! Вы наверняка даже не знаете, что такое АВМ! Я махнул рукой и замолчал.

- Возможно, вам придется обращаться в суд. Если признают травму производственной, - снова начал председатель, переждав мою вспышку. - То вам дадут прибавку к зарплате…

- Я не буду обращаться в суд, - опять перебил его я. - пусть катятся к черту.

- …Рублей двадцать пять, - он, похоже вообще не слушал моих слов.

- Я не буду ничего требовать, - повторил я, уже еле сдерживаясь.

- …Но это будет весьма неприятная история для нашего института, - он глотнул воздух, словно ему стало нечем дышать. - Потому что часть вины падет на наше руководство, ведь получится так, будто оно не контролирует условий труда своих работников, посылаемых на сельхозработы.

- Я уже сказал, что ничего требовать не буду!

- Мы лучше сами вам поможем. Оплатим больничный на сто процентов… Материальную помощь выпишем.

- Мне ничего не надо! - ответил я, сжав оставшийся кулак.

- Льготную путевку в профилакторий или даже в санаторий…

- Хватит, - сказал я. - Я не буду ничего требовать.

- Мы вас не оставим, - опять дергаясь лицом, продолжал председатель. - У нас сильная профсоюзная организация. Мы вам поможем… Премию. выпишем…

И опять пошел по кругу.

- Хватит!!! - заорал я так, что он отпрянул. - Отстаньте от меня!

Сказал же - ничего не буду требовать с вашего драного профсоюза, который только может, что собирать взносы! Идите по своим делам, у меня работы полно!

- Евгений Александрович…

- Я от вас устал, - тихо проговорил я и машинально взял тяжелую каменную вазочку для карандашей, стоявшую на столе начальника. Председатель отшатнулся так, будто я уже занес над ним руку для удара.

Папка опять упала, и на этот раз из нее разлетелись какие-то листки. Он нагнулся, неловко подбирая их с полу. А я стоял рядом, изо всех сил сдерживаясь, потому что мне хотелось его ударить. Ногой. Снизу вверх. По лицу, желательно прямо по очкам - чтобы стекла брызнули в разные стороны…

- Зря ты от всего отказался, - подал голос Рогожников, когда профсоюзный вождь поспешно покинул нашу комнату. - Надо было вытребовать свое от и до. И судом этой очкастой гниде пригрозить, чтоб раскошелился как следует. Чем себя да своих задатых баб из профкома путевками круглый год снабжать…

- И вообще, Евгений Александрович, - раздался из-за шкафа голос Виолетты, и непонятно было, чего в нем больше: осуждения или восхищения. - Вы так с ним разговаривали… Даже не ожидала от вас, что вы так можете.

- Я сам не ожидал, - просто признался я. - Я много чего уже от себя не ожидал.

- Конечно напрасно, Женя, - мрачно добавил Лавров. - Такая возможность представлялась, а ты…

- Ну их ко псам во всеми их возможностями, - ответил я. - Мараться даже не хочу об их поганый профком.

Все замолчали и принялись каждый за свое дело. А я сидел, тупо глядя в свои листочки. И думал - что же, в самом деле, мне делать?

*5*

Уходя на работу, я всегда запирал дверь на два замка. Захлопывал английский, потом закрывал еще и французский особым ключом, который плохо слушался левой руки. Но все-таки возился, потому что квартира целый день оставалась пустой, а в нашем дворе постоянно собирались какие-то не внушающие доверия личности.

И вдруг, вернувшись однажды с работы, обнаружил, что французский замок не заперт.

Дрожащей рукой я отпер дверь - и тут же в лицо мне ударил дурманящий, многослойный запах подсушенных трав. Я зашел в квартиру и еще с порога увидел, что в комнате по полу разложены пухлые картонные папки с гербариями.