Хрустальная сосна

Я торчал на жаре, сидя на неудобных, колючих, суковатых стволах, и напряженно размышлял о себе и Кате. Так, словно от этого что-то зависело. Маленькая, трогательная, в очках… не скажешь даже, что красивая. Но, как мне казалось, абсолютно воздушная и такая же чистая в отношении противоположных полов, как и я… И суждения ее - отрывком услышанные, но домысленные в подсознании - представлялись исключительными, интересными, важными, волнующими для меня… А получилось так, что я ей не нужен, а нужен Славка. И совсем не для такого невинного общения; оно ее вообще не интересует, судя по всему… Господи, сколько можно думать об одном и том же… Хватит, наконец. Ни до чего хорошего я все равно не додумаюсь, сидя тут один на срубленных деревьях в то время, когда Славка и Катя прекрасно проводят время.

Я вздохнул и снова принялся за работу. С этими стволами, подтаскивая их по одному от одной намеченной точки к другой, обливаясь потом, давая себе минутную передышку и снова упираясь дальше, я провозился до полудня.

Лишь когда перетащил их вдоль берега до тропинки, ведущей от реки уже прямо к лагерю, мне на пути попался Володя - злой и невероятно матерящийся, оборвавший несколько снастей и не поймавший ни одной рыбы. Увидев меня с тремя деревьями. он выругался еще витиеватее в адрес Славки, "прохлаждающегося с бабами", и вдвоем с ним мы довольно быстро переволокли дрова в лагерь. Там стояла тишина.

Славки и Кати не было видно.

Вика загорала на вытащенном из палатки спальнике - как всегда, слегка прикрывшись для приличия узким полотенцем. Мы свалили дрова около кухни, оставив приятную возможность пилить и колоть их утренней смене. Или Славке, когда он наконец вспомнит о чем-то, помимо своего увлечения. А сами вытащили спальники и, накрывшись простынями от слепней, улеглись до приезда грузовика.

*-*

Работа вечером казалась сущей каторгой. Травы, наверное, привезли не больше, чем вчера. Но она была такой толстой и тяжелой, что агрегат захлебывался, не успевая перерабатывать. К тому я устал, как собака, еще днем, - перетаскивая проклятые дрова - и сейчас находился в совершенно нерабочем состоянии. Мука сыпалась еле-еле. Зато желтые комары налетели такой тучей, что оказалась бессильной даже моя борода. Я чесался; лицо мое распухло, как подушка.

Чтоб ускорить дело, мы опять пустили измельчитель. Так нам самим казалось быстрее, хотя, возможно, на самом деле и не давало никакой экономии во времени.

В разгар нашей смены к АВМ на раздолбанном "УАЗе" вдруг подъехал Саша-К вместе с председателем: судя по всему, он оформлял очередные бумаги и решил посмотреть наш рабочий процесс. Посмотрев на Славку, суетившегося около измельчителя, командир разразился руганью:

- Ты чего как беременная институтка? Траву кидаешь, будто навозы серебряными ложками разгребаешь! Кто так вилами работает, мать твою?!

И вырвав орудие из Славкиных рук, стал показывать, как, по его мнению, следует делать.

Отправляя в шнек неимоверно огромную порцию травы, Саша-К зазевался и не успел вовремя отдернуть вилы. В мгновение ока их затянуло внутрь. Рукоятка, словно дубина, мелькнула в воздухе. Раздался скрежет, что-то ужасно лязгнуло в утробе машины, и вся она зашлась мелкой дрожью. Я прыгнул к щитку и нажал красную кнопку "СТОП". Измельчитель медленно затих, не сразу останавливая бег разогнавшихся маховиков, и только после этого нам удалось вытащить из него вилы. Железные зубья - каждый толщиной в мой палец! - были аккуратно срезаны наполовину. На этот раз Саша-К удержался от острот. Молча забрался в председательский "УАЗ" и укатил дальше.

- Пришел Кутузов бить французов, - сквозь зубы пробормотал по обыкновению мрачный Володя. - Дай дураку стеклянный хрен - н и хрен разобьет, и руку порежет…

Я отметил, что наш бригадир в лучшие минуты красноречием своим мог бы заткнуть за пояс и Сашу, и кого угодно - и пошел в автобус за новыми вилами для беспомощного Славки.

*-*

Когда, усталые и измотанные насмерть, уже после полуночи, мы вернулись в лагерь, я сразу побежал к реке. На ходу раздеваясь, покидал наземь пропыленную одежду. Сегодня вода почему-то казалась прохладной. Я зацепился за корягу, дал течению вытянуть тело и лежал так неведомо сколько - неподвижный и безразличный ко всему, как лягушка. Почувствовав наконец, что кожа покрывается мурашками, не без труда вскарабкался на берег, кое-как оделся и поплелся к лагерю, мечтая тихо проскользнуть в свою палатку и лечь спать… Но этого не удалось. У весело горящего костра уже сидел весь народ. Но почему-то было тихо, танцев еще не начинали. А на моем привычном месте, лежала приготовленная для меня гитара.

- Эй, Женя!!! - радостно крикнул Саша-К - Заждались тебя! Давай скорее к инструменту!! Я председателю пожалуюсь, чтоб тебя не смели позже десяти часов вечера задерживать на этом чертовом агрегате! Я поклонился, садясь на свою доску.

- Маэстро! - закричал Лавров, и грустное лицо его озарилось внезапной радостью. - Наконец-то мы дождались маэстро!!!!

- Дождались! - хлопая в ладоши, повторила Ольга.