Хрустальная сосна

…Доли секунды сделались часами. Я уже знал: что-то случилось, и сейчас — в этот самый момент — произойдет нечто еще более страшное, что оборвет и подломит всю жизнь, скомкает этот солнечный, не дошедший до середины, так радостно начавшийся день. Утренний ветер, мягко прижавшаяся ко мне Викина грудь и свежий запах ее волос — все было так недавно, но уже осталось далеко позади, отрубленное от меня этим ужасным железным скрежетом… Момент растянулся немыслимо, я видел происходящее со стороны, и подспудным, шестым или восьмым чутьем никогда не воевавшего солдата понял все. Вернее, осознал и восстановил иллюзию. Начался обстрел, и Катя неминуемо и совершенно точно попадет под него, и она слишком далеко от меня, чтоб вытолкнуть ее с линии огня…

Это все пронеслось во мне, никак не фиксируясь, а лишь отдавшись в мышцах командами вспыхнувшего подсознания. А я уже длинно летел в прыжке наперерез Кате, делая все возможное, но еще в воздухе чувствуя, что не успеваю… Констатируя бесполезность своей попытки, я успел вытянуть правую руку и заслонить ее лицо… В тот же миг — или долей секундой раньше? — что-то просвистело надо мной и грянулось где-то об землю, подняв облако пыли. Взрыва не последовало… Граната?! Схватив Катю в охапку, я бросился на землю, откатываясь вместе с нею в сторону — совершенно автоматически, никогда прежде не пробовав этого делать… И тут же, возвращая в реальность и одновременно подтверждая, что все не сон, взметнулся голос Славки. Еще какой-то железный гром и леденящий душу вопль:

— Измельчитель выключиииии!!!..

В промежуток между этими событиями что-то касательно ударило меня по руке. Падая, я видел боковым зрением, как отлетела в сторону банка и медленно, как показалось, развалилась на льдистые осколки, потом еще медленнее ударил вверх и неподвижно осыпался фонтан воды. А я лежал, всем потным, грязным телом навалившись на Катю и двумя руками закрывая ей голову… Как поступил бы на настоящей войне под настоящим обстрелом…

И вдруг все стихло. То есть, конечно, АВМ продолжал скрежетать. Но все-таки стало тихо, потому что больше не было ужасного грохота, и измельчитель свистел, останавливаясь, на холостых оборотах…

— Женя! Женя!!! Что там?! — послышался испуганный голос Славки.

Не сразу выходя из оцепенения, я приподнялся — сначала на локтях, высвобождая Катю.

Она лежала на земле. Вся сжавшись и крепко зажмурившись. И молчала.

— Катя… Катюша, что с тобой?! — холодея от ужаса, вскрикнул я.

Вскочил, схватил за плечи, без труда поднял ее легкое, вдруг обвисшее тело.

— Ой… — она открыла глаза. — Со мною ничего… Просто испугалась…

— Извини, что я тебя так грубо повалил, — сказал я, чувствуя внезапное, головокружительное облегчение оттого, что она жива и с нею ничего не случилось.

Подбежал Славка, бестолково мельтеша, причитая и размахивая руками. Я не обращал на него внимания — я смотрел на Катю, точно видел впервые.

— А что это… было? — спросила она, глядя на меня снизу вверх голубыми и совершенно беспомощными глазами.

— Не знаю еще. Но что-то было… А очки твои где?! Неужели я их разбил?!

Я нагнулся и увидел Катины очки, отлетевшие далеко в пыль. Обдул стекла, осторожно надел на нее.

— Катя!!! — вскрикнул Славка. — У тебя кровь!!!

— Ты ранена?! — я снова схватил ее за плечи.

— Я?… Вроде нет. А где?

— Вот, — теперь и я увидел кровь на ее виске. — Вот, тут…

Катя потрогала, посмотрела на свои пальцы, потом на меня — и вскрикнула, поднеся ладони к щекам:

— Аааа!.. Женя!!!! Да у тебя вся рука в крови!!!

Я вспомнил об ударе и взглянул на свою правую руку. Поперек трех пальцев: указательного, среднего и безымянного — шел косой разрез, будто я не глядя рубанул по ладони тупым топором. Из рваной раны текла кровь; только сейчас, придя в себя после горячки, я услышал, как остро режет все мое существо внезапная боль.

— Чем это тебя так?!.. — в ужасе спросил Славка.

— Не знаю… — хрипло пробормотал я, чувствуя, как начинает кружиться голова, а к горлу подступает тошнота.

Началась суета. Появился дядя Федя, что-то сдавленно бормотал лишенный присутствием Кати возможности кратко выражать свои мысли. А я стоял и смотрел отстраненно. Слава богу, все обошлось, ничего страшного не случилось. Мои пораненные пальцы — сущая ерунда; крови было не много, и боль казалась терпимой.

Я еще не мог пережить в себе промелькнувшие секунды. Откуда взялось совершенно нереальное ощущение обстрела, снарядов, линии огня?… Впрочем, однажды я бывал под пулями, хотя… Но все-таки — что же произошло?!..

— …Ножи, мать их так, и этак и через протак… — сдавленно ревел дядя Федя, что-то выискивая в пыли возле автобуса. — Треснули в барабане, чтоб им…