Хрустальная туфелька бабы-яги (СИ)

- Ага! Сегодня! Сейчас шесть утра!

- Как – шесть утра?

- Так. Ты приехала, и заснула в машине, а я чуть с ума не сошёл. За всю ночь мне одна картина эротичнее другой мерещилась, как ты там со своим другом время проводишь.

- А ты, оказывается, ревнивец, - хихикнула я, и, поддерживаемая его сильной рукой, почапала в дом, - а сейчас ты куда намылился в такую рань? На очередной труп?

- Нет, выяснил, кто тебе звонил, и решил морду набить ему.

- Ух ты! – восхитилась я, - какой ты грозный.

- Хорошо тебе говорить. Проспала всю ночь в машине, а мне и в голову не пришло, что ты под окнами.

Мне ужасно хотелось пить и спать, Максим принёс мне воды, я её выпила, и, едва коснувшись головой подушки, улетела в царство Морфея.

Утром, держась за голову, приехала в издательство, Генрих Вениаминович устроил планёрку с утра пораньше.

Не люблю я рано вставать, и сейчас, зевая, вползла в кабинет.

- Я, конечно, понимаю, вы молоды, - нагло заявил Генрих, - но

приличия всё же надо соблюдать. И прекратите зевать!

- Не выспалась, - выдала я, под всеобщий смешок.

- Муж не давал? – прищурился этот несносный Генрих.

- А это уже не ваше дело, - огрызнулась я, и подпёрла голову рукой.

К концу планёрки я уже клевала носом, и из состояния полудрёмы меня вывел Генрих.

- А вы, Эвива, останьтесь, - сказал он резко.

Я покорно опустилась назад, на стул, и окончательно проснулась.

- Мне с тобой поговорить надо, - постучал он карандашом по столу.

- О чём?

- Понимаешь, мы решили включить в журнал новый раздел. Путешествие.

- Ого! – воскликнула я, - хорошая мысль, кстати, очень многие это читают. Кстати, канал телепутешествие один из самых дорогих.

- Я знаю, - кивнул Генрих, - рентабельная тема. И поэтому было решено включить в журнал этот раздел. Тут и реклама, и всё такое. Но кто-то должен ездить по странам, добывать информацию.

- И кто это будет? – заинтересовалась я.

- Я. Мы это ещё с Елисеем Семеновичем решили. Но мне нужен фотограф. И я хочу, чтобы ты поехала со мной.

- С вами? – подскочила я на стуле.

- Ну, да, - кивнул он, нервно поправляя галстук, - ты один из лучших фотографов.

- Ну, нет. Лучше поезжайте с Милой Царёвой, думаю, она не откажется провести время за границей с любимым.

- Я еду не развлекаться, а по делам, а с Милой это не возможно. Ты подумай, но имей в виду, у меня на послезавтра билеты в Бангкок.

- Куда? – подскочила я.

- В Тайланд.

- Ну, знаете...

- Что? – улыбнулся Генрих.

- Ничего. Тащиться в эту чёртову даль!

- Вика, милая, у тебя прошу, - он молитвенно сложил руки, - и

зарплата достойная, и поездка.

- Хорошо, - вздохнула я.

Сама не знаю, зачем согласилась, но слово не воробей. Я давно мечтала побывать в Тайланде, и, наверное, это и сыграло главную роль в моём поспешном решении.

Максиму, правда, не понравилось то, что я еду с Генрихом в Бангкок, он повозмущался, и махнул рукой.

Визу он сделал мне в рекордно короткие сроки, я позвонила маман, доложила о своей поездке...

- У тебя телефон на международном роуминге? – деловито осведомилась маменька.

- Конечно, - ответила я, понимая, что она будет трезвонить через каждые полчаса, спрашивая, какая погода, сколько градусов морская вода, и т.д., и т.п.

И решила эту проблему просто. Съездила перед самым отлётом в магазин, и купила себе второй мобильник. Чем-то похожий на первый, тоже широкая, тонкая « раскладушка », вся усыпанная стразами, только не розовыми, а светлыми, блестящими. Получила новый номер, новую « симку », и, отключив старый мобильный, отбыла в Тайланд.

Больше всего на свете я боюсь самолётов, когда я была замужем за Димой, он специально купил личный самолёт, и установил в нём кровать.

Без объяснений, наверное, понятно, каким образом он меня успокаивал...

Всякий раз, оказываясь внутри самолёта, меня охватывает паника, и я неизменно напиваюсь.

Вот и сейчас, поудобнее устроившись в кресле, я стала дёргаться. То глядела в окно, то пыталась разглядеть облака, а, когда самолёт взлетел, я подозвала официантку, и попросила принести коньяка.

Получила спиртное, махом осушила фужер, потом ещё, ещё, ещё... Генрих смотрел на меня с осуждением, но мне уже было море, а вернее, коньяк, по колено. Я опять остановила стюардессу, и заплетающимся языком спросила:

- А мы сегодня рухнем в море?

У хорошенькой блондиночки на лице появилось удивление, сменившееся недоумением.

- А почему мы должны рухнуть? – протянула она красивым,

мелодичным голосом, - не говорите, девушка, глупостей.