Хрустальная удача

Нет сомнений, что имелся в виду благословенный миг, предвозвещанный Спасителем нашим Иисусом Христом при посылании на проповедь Его апостолов, миг, когда свет Евангелия воссияет даже в самых отдаленных уголках тварного мира, и воссияет не благодаря насилию, а мирным путем. Легенды гласят, что посвященные могли увидеть в черепе «день возвращения богов», в том числе и самого Пернатого змея, который подарил туземцам письменность, математику, астрономию, научил строить города и пользоваться календарем. Того, который, увидев свое отражение в черном зеркале из мориона, иными словами, свою темную сущность, извел ее на свет, согрешив пьянством и кровосмешением, а после раскаялся и уплыл в океан куда глаза глядят.

Сей день должен был настать с прибытием Эрнандо Кортеса, но неразумны были его спутники, пролившие кровь индейцев вместо благодатной проповеди среди них. И по сей день продолжается это варварство, никак не подобающее добрым католикам. Впрочем, гораздо страшнее миссионеров оказались некоторые из туземцев, захотевших враз перенять все, что принесли им европейцы, — как доброе, так и худое — и чрез слепое следование проповедникам-завоевателям стать святее святой инквизиции. Конкистадоры губили тела, последовавшие им индейцы — души, притом не только свои, но и своих единоплеменников. Говорят, что один из жрецов майя проклял этих предателей и всех, кто в будущем пожелал бы поступить подобным образом, на хрустальном крании, прежде чем отойти в мир иной, и это проклятие, несомненно, действует и продолжает действовать. O tempora, o mores!

[7]

Одна моя надежда на тебя, мой преданный читатель, — сделай все, чтобы приблизить светлый миг обретения благодатного знания, просвещения язычников Божественным светом, открытия истины, Второго Пришествия и врат Небесного Царства! Обращай индейцев ко Христу не силой оружия, а силою любви Божией! Аминь».

На этом тайная рукопись преподобного да Сангры заканчивалась. Отец Дамиан в растерянности сидел над фолиантом с испорченным переплетом, пытаясь собрать воедино свои мысли. Слишком странным ему показался конец письма, в котором мешались полные магии рассказы о хрустальном черепе и проповедь Евангелия, загадочное «светлое знание» и зловещая роль морионового зеркала, наконец, возвращение Кетцалькоатля, почему-то понимаемое — да полно, так ли это? — отцом Томмазо как Второе Пришествие Христа. Молодой прелат почувствовал, что окончательно запутался. Из всего прочитанного за этот день ясным ему казался лишь завет мирной проповеди христианства индейцам, остальное сливалось в чудовищную абракадабру.

Он даже не заметил, что зажженные свечи догорели почти до самых шандалов, распространяя вокруг себя запах гари. В келье стало темновато и к тому же очень душно. Отцу Дамиану показалось, что его голова наливается свинцом, в висках застучало, веки набрякли, и, уткнувшись лбом в свои сложенные на раскрытом фолианте руки, священник забылся мучительным сном.