Хрустальное яблоко. Книга 3

   Джей-Таана вскоре осталась позади, под флаером потянулись джунгли, лишь изредка прорезаемые дорогами - здесь природа быстро возвращает отобранное у нее, и не поверишь, что двадцать лет назад тут были, в основном, пустыри и свалки. Да уж, свой мир мьюри почистили очень основательно - да и джангри тоже, отец рассказывал - как только Федерация и джаго сгинули, ойрин быстро навели порядок в своем мире недрогнувшей рукой и даже оттяпали с краешку у ошеломленных такой наглостью сторков несколько бывших джагганских планет - все это под чутким руководством принца, который до сих пор оставался Наследником. Здоровье у его матушки было отменное и помирать в ближайшую сотню лет она явно не собиралась. Понятно, что принц ничуть не был огорчен этим, а власть - ну так должен же сын помогать матери?..

   После Йэнно Мьюри они как раз собирались на Джангр - отец рассказывал, что у принца уже двое сыновей, пятнадцати и двенадцати лет - и что от братьев лезут на стенку даже их родители, которых никак не назвать тонкими ранимыми натурами. А уж выводок детей старшей сестры наследника - это, по слухам, нечто и вовсе чудовищное, невиданное даже для прирожденных авантюристов-землян... Димка хотел увидеть Джангр, очень хотел, даже больше, чем Йэнно Мьюри - потому что он уже БЫЛ ТУТ СЕЙЧАС, а на Джангре - ЕЩЁ НЕ БЫЛ. Но всё-таки, глядя на пейзаж внизу, он чуточку хмурился задумчиво и улыбался растерянно - половина крови в его жилах была от этой планеты, совершенно непохожей на Землю. Может быть, и это его Родина? Хотя бы чуть-чуть? Конечно, у человека не может быть двух Родин... и всё-таки, капельку... От матери, которую Димка любил с почти неприличной для земного дворянина силой и нежностью, ему достался великолепный голос, Лина сама при любой возможности занималась с сыном пением и музыкой. И, когда три года назад в Лицее взялись ставить музыкальный спектакль, "Песню о Нааре" - по мотивам потрясшей Землю одноимённой книги автора-мьюри, рассказавшего о той войне, с которой началось новое общество - конечно, Димку выпихнули петь зонги главного героя...

   Димка вздохнул и покачал головой, вспомнив, как пел - сперва пел просто старательно...

   - Горячие лица,

   горячие сердца,

   Воздух августа

   дрожит от ударов!

   Скользят подошвы...

   Как капли свинца -

   Капли дождя

   ударяют в тротуары!

   И вдруг - от старательности, он сам не заметил, как и когда! - не осталось и следа. Может быть, потому что он пел об очень знакомом, повседневном...

   - В ударах бешеных

   скрестив свои клинки,

   Волосы ветру

   отдав на съеденье,

   Мальчики бьются -

   как ветер легки,

   В неистовом и звонком,

   как вихрь, упоенье!..

   А дальше с казалось бы знакомыми, отрепетированными, словами нахлынула такая тревога, что Димку покачнуло на сцене - в мелькании декорационных огней...

   - ...А где-то за небом, где души пусты,

   В пекле другого, смертного боя,

   Мальчик упал на почерневший пустырь,

   Руки раскинув в ракетном вое...

   Мальчик упал на почерневший пустырь,

   Руки раскинув в ракетном вое!

   Пережало горло - на крохотный миг. Димка упрямо мотнул головой. Надо было допеть. Хотя он отчётливо видел то, о чём поёт, словно он, Димка, перевоплотился в того мальчика-мьюри на самом деле... и это было горько и страшно... но не безнадёжно. Если допеть - то всё будет правильно.

   - Горячее небо... и горячая кровь,

   И в воздухе не дождь, а свинцовый ливень -

   Наотмашь ударил - и снова, вновь,

   На небе кровавые капли плыли...

   Наотмашь ударил - и снова, вновь,

   На небе кровавые капли плыли!

  

   И в вое ракетном, в атомном бреду,

   И в пулемётной больной лихорадке,

   Дождь проливной выжигал траву -

   Радиоактивные сыпал осадки...

   Дождь проливной выжигал траву -

   Радиоактивные сыпал осадки!..

   ...Потом, уже на последнем куплете, он ощутил на щеках сырость и обмер - вот позор-то! Но... да нет, видели и чувствовали его слёзы все. Вот только никакого позора не случилось. Так он впервые понял - хотя никто так и не объяснил этого ему - что не все слёзы - стыд для дворянина. Что от ощущения спасённой гордости и ощущения справедливого счастья - тоже плачут. И потом, после спектакля, они уже вместе, всем классом, пели совсем другое - пели, демонстрируя рукопашку...

   - То не грозое небо хмурится,

   Не сверкают вдали клинки!

   Это батюшки Ильи Муромца

   Вышли биться ученики!

  

   За победу их деды молятся,

   Ждут их тернии и венцы!

   Распотешились добры молодцы,

   Распотешились молодцы!

  

   Эх! Надо нам жить красиво!

   Эх! Надо нам жить раздольно!

   Богатырская наша сила -

   Сила духа - и сила воли!

  

   Богатырское наше правило -

   Надо другу в беде помочь!

   Отстоять в борьбе дело правое,

   Силу силою превозмочь!..

   И это тоже было про него, Димку. И уже - про них, землян. Про тех, кто спешит на помощь, не дожидаясь наград и благодарностей. Кто так и живёт - "превозмогает силу силой". Злую - доброй. И это - правильно...