Хрустальное яблоко

Андрей кивнул. Мальчишки, ведя коня, отправились на поиски полковника; правда, двигаться пришлось медленно, Андрюшка не успевал отбиваться от желающих сказать ему несколько слов или дотронуться до него и коня. Отхлынули они только потому, что на площадке, принявшей вид опушки дубравы, появились двое юных англичан, одетых в жесткую кожу – жилеты, штаны, краги, ботинки – и вооруженных длинными ножами, а с ними – два боевых пса, гудзонские овчарки, серебристо-белые, с короткими ушами и жемчужным оскалом. А с другой стороны выскочил, разбрасывая землю копытами, разъяренный бык. Угольно-черный, он громко фыркнул и повел лобастой головой – если бы кто-то из мальчишек улегся посреди лба, то раскинутыми руками как раз достал бы до концов жутких рожищ. Один из англичан громко свистнул – и бык молниеносно развернулся в их сторону. Хрипло выдохнул – «уфффаххх!» – и пропахал копытом борозду…

Ударили барабаны – упорной дробью, в которую вплелся визг офицерских рожков: «Forward! Marsh on!». (Игорь отметил, что на трибунах кое-где прошло взволнованно-испуганное движение, и усмехнулся – ага! Кто-то услыхал знакомую страшную музычку – вот такой визг, перекличка рожков с флангов на центр – и волна техники и похожих на киберов солдат затапливает позиции Чужих… Ну, молодцы братья по планете!) Но голоса перекрыли музыку, сделав ее фоном…

There’s a whisper down the field where the year
has shot her yield,
And the ricks stand grey to the sun,
Singing: «Over then, come over, for the bee has quit
the clover,
And your English summer’s done».

Бык хрипло, жутко взревел, метнулся на мальчишек, целясь поддеть рогом. Они прянули в стороны, а овчарки, порскнув вбок-назад, атаковали зверя сзади…

You have heard the beat of the off-shore wind,
And the thresh of the deep-sea rain;
You have heard the song – how long! how long?
Pull out on the trail again!..

…Бык умирал, хрипя. Две раны – под лопатками – были смертельны. Но один из мальчишек – второй сдерживал ревущих с пеной на клыках псов – прыгнул, рванул за рог – и в пыль свистнула тугая струя крови из-под резко и глубоко пересекшего могучую черную шею ножа.

Ha’ done with the Tents of Shem, dear lass,
We’ve seen the seasons through,
And it’s time to turn on the old trail, our own trail,
the out trail,
Pull out, pull out, on the Long Trail – the trail that
is always new[14]

.

Зрители не успели ни опомниться, ни выразить впечатление. На мгновенно изменившуюся площадку под плавные, льющиеся медленными волнами звуки «Вдоль по улице метелица метет…» поплыли одна за другой девушки из «Березки» – одинаковые в своей непривычной и невиданной тут неприступной красоте, недвижные и в то же время чудесным образом передвигающиеся. Игорь уже слышал, что видевшие репетиции чиновники-мьюри спорили: это андроиды или танцовщицы стоят на невидимых под длинными нарядами робоплатформах? Девушки смеялись до слез, когда эти слухи дошли до них. Это был слух еще из безобидных – куда интересней было заявление про ампутацию ног и замену на спецпротезы…

– Черт, я сегодня все время все забываю! – выругался Игорь. – Меня местные ребята ждут! Дойдешь до Андрея Даниловича один?!

– Дойду, – кивнул Андрей. – Потом меня познакомишь со своими приятелями?

– Да сколько угодно, – Игорь хлопнул его по плечу и зашагал через толпу, высматривая Вайми и других. На сцене между тем уже смешались мужской и женский хороводы – они сплетались и выгибались кольцами и овалами под древнее заклинание-песню:

– …Ой, Ладо, Ладо,
Ладо, мати, Ладо
Славослови, мати,
Весну закликати…
Зиму провожати,
Ой, Ладо, Ладо,
Мерю провожати.
Леля да Полеля
Ой, да пили воду
Во великой Сварге
Пили – лили воду
Ой, да лили воду,
Славу пели Роду,
Ой, да славу пели
Диду, дубу, снопу…

– Ну куда ты делся?! – сердито спросил Вайми, облизывая пальцы от сладкой ваты. Остальные юные мьюри еще вовсю ее лопали. И тут же без обиды и всякого перехода сказал: – Отличные у вас артисты!

– Это не артисты, – улыбнулся Игорь, снимая фуражку и обмахиваясь ею.

– Как не артисты? – не понял Вайми.