Хрустальное сердце

Его появление вызвало должный эффект: Лизавета испуганно попятилась, наверное, собиралась спасаться бегством. Она бы и побежала — Макс ни секунды в этом не сомневался, — дала бы стрекача, если бы он не поймал ее за рукав.

— Далеко собралась?! — заорал он.

Стоявшие на остановке люди все как один посмотрели в их сторону, но никто не попытался вмешаться.

— Пойдем. — Макс подтащил вяло сопротивлявшуюся Лизавету к машине, втолкнул в салон.

Она тихо вскрикнула, схватилась за плечо. Черт, он совсем забыл о ее ранении. А ей было больно: кожа посерела, на лбу выступили бисеринки пота. Это как-то сразу его отрезвило и успокоило. Конечно, Лизавета поступила неблагодарно, когда решила сбежать по-английски, но и он повел себя не как джентльмен.

— Больно? — Макс погладил ее по сжатой в кулак ладошке.

— Уже проходит.

— Прости, я забыл, что ты ра… — Он осекся, недоверчиво улыбнулся. — Лизавета, ты разговариваешь?!

Она тоже улыбнулась, только смущенно, кивнула.

— Лиза, скажи: «Да, я разговариваю».

— Да, я разговариваю. — Ее улыбка стала шире, лицо порозовело, крапчато-каштановые глаза засияли.

У нее был красивый, глубокий голос. Макс почему-то именно так себе и представлял ее голос. Хорошо, что она наконец заговорила, но это никак не оправдывает ее выходку.

— Поехали. — Макс включил зажигание.

— Куда? — Улыбка поблекла, в голосе прибавилось хрипотцы.

— В больницу, тут недалеко. Поговорим спокойно в твоей палате, без свидетелей.

— Без свидетелей не получится, — сказала она, глядя прямо перед собой. — Утром ко мне подселили соседку.

— Она очень страшная?

— Что?

— Я спрашиваю — твоя соседка очень страшная?

— Нет, с чего ты взял?

— Ну, я подумал, что ты решила удрать не просто так, а от кого-то конкретного. Подумал, что тебе могла не понравиться твоя новая соседка. Я не прав?

— Не прав. — Она зажала ладони между коленей.

— Тогда объясни мне, сделай милость, что тобою двигало. — Макс припарковал «Мазду» на больничной стоянке, заглушил мотор, в упор посмотрел на Лизавету.

В наступившей тишине, казалось, было слышно, как стучат их сердца.

Секунды бежали, складывались в минуты, а Лиза продолжала молчать.

— Я чем-то тебя обидел? — спросил Макс.

Она отрицательно покачала головой.

— Тебя обидел кто-то из персонала?

— Нет.

— Тогда я ничего не понимаю. Почему ты так поступила?

— У тебя из-за меня одни неприятности, — наконец заговорила она.

— Ты таким образом хотела избавить меня от неприятностей? — Максу вдруг стало легко-легко, словно в его жизни случилось что-то неожиданно приятное.

— Да, — прошептала Лиза.

— Тогда у меня для тебя хорошие новости, — сказал он. — Неприятности закончились. Все плохие дяди арестованы, а главный злодей покончил с собой. Все, Лиза, тебе больше нечего бояться!

— Покончил с собой? — Она часто задышала, на щеках зажглись пунцовые пятна, Макс даже испугался, что ей станет плохо. — То есть его больше совсем нет?

Он ободряюще улыбнулся:

— Да, его больше совсем нет, а те, кто на него работал, сейчас дают показания. Кстати, нам с тобой это тоже предстоит.

— Я не хочу, — испуганно сказала Лизавета и отодвинулась от него подальше, точно это Максу ей придется давать показания.

— В этом нет ничего страшного, тебе больше ничего не угрожает.

— Но мне надо домой…

— Зачем? Что тебя там ждет?

Лизе вдруг захотелось спросить: «А что меня ждет здесь?» У нее даже язык зачесался, но она благоразумно промолчала — и без объяснений ясно, что ничего, кроме сомнительного удовольствия дачи свидетельских показаний.

— А это надолго? — спросила она, обдумав ситуацию.

Легостаев пожал плечами, сунул руки в карманы куртки, словно замерзнув. А на Лизин взгляд, в машине было очень жарко, у нее даже свитер прилип к спине. Или это нервы? Конечно, нервы! Ее такой прекрасный, так хорошо обдуманный план сорвался. Теперь Анна решит, что она обманщица и авантюристка. Не станешь же рассказывать Максовой сестре, что Лиза очень старалась, но у нее ничего не вышло. Да и кто ей поверит?

Помимо угрызений совести Лизу терзало еще одно, пока что до конца не опознанное чувство. Она подозревала, что это радость, но признаться в этом в открытую не решалась.

— Жарко, можно, я приоткрою дверцу? — спросила она.

— Да ради бога. — Макс так и не вынул рук из карманов, сказал после секундного раздумья: — Поживешь у меня, пока все не закончится. Я сегодня понял, что без домработницы просто беда. — Он не улыбался, но в голосе слышались веселые нотки.

— А может, я сначала съезжу домой?

— Ну, Лизавета, это вопрос не ко мне, а к следователю.

— А он не отпустит? — испугалась она.

— Лизавета, ты же главный свидетель. Кто тебя отпустит?

— А если я быстренько дам показания и уеду?

— А если от тебя потребуется не одно, а несколько показаний? Что, так и будешь мотаться туда-сюда? В общем, так, Лизавета, не мудри и оставайся. Поживешь пока у меня. Подружке своей позвонишь, чтобы не волновалась. — Легостаев вынул руки из карманов, в его ладони что-то блеснуло.

Лиза как-то сразу поняла, что это Дракон. Поняла и затаила дыхание.

— Вот, это тебе, — сказал Макс смущенно. — Это чудо загрустило. Я решил, что с тобой ему будет лучше.