Хрустальное сердце для балагура

Я фыркнула, выйдя из-за спины парня и встав рядом с ним. Засунула руки в карманы джинсов и склонила голову набок, разглядывая это чудное творение. Грудь вперед, одна нога в сторону, руки в бока и надменное выражение лица. Таких мой руководитель труппы с легким оттенком смирения называл “леблядь” и уверял, что это явление нужно просто пережить.

В конце концов, сцена - она такая. Она даже таких людей роняет с любой высоты. Если, конечно, им удается взять хоть какую-то вершину, что случалось не так и часто.

- Кто это? - я вежливо улыбнулась, вопросительно посмотрев на старосту. И, не удержавшись, поморщилась от особо неудачного жете в исполнении кого-то из группы поддержки “лебледя”. Да, таких “талантливых” прыжков с ноги на ногу через воображаемое препятствие большая сцена еще не видела. - Мда... Ни в ритм, ни в счет, никуда. Ужас, блин, летящий на крыльях ночи.

- Кто-то разрешил тебе открыть рот? - “леблядь” вскинула бровь, попутно бросив уничижительный взгляд на тут же стушевавшуюся девчонку. - Деточка, такой хромоножке как ты, даже до таких па далековато.

- Ратманова, тебе заняться больше нечем, а? - Хованский цепко ухватился за мой локоть. И миролюбиво заметил. -Помнится, у кого-то были шикарные долги по такой смехотворной теме, как “Естествознание”.

- О! Ну простите, дорогой староста и самый добрый самаритянин нашего университета, - Ратманова откинула на спину тугую косу темных волос и хмыкнула. - Не у всех такие связи в деканате. И вообще. Некоторые студенты не только учатся, но и честь нашего учебного заведения на соревнованиях отстаивают.

Илья сжал челюсть, явно сдерживаясь, чтобы открыто не нахамить этой стервозной девице. Но, в отличие от него, я не отличалась ни терпением, ни всепрощением, ни чем-то еще. И раз уж день начался со скандала с местным звездным мальчиком, так почему бы не продолжить в том же духе?

- Если ее отстаивают такие, как ты, и ТАК, то я удивлена, что у университета еще не отобрали лицензию, - хмыкнула я, точно дозируя яд в собственных словах и обводя пренебрежительным взглядом весь этот цирк. Да что там цирк! В цирке хоть акробаты талантливые. Этим такое не светит. Так что скорее дешевый балаганчик.

- Да ты… Ты… - от неожиданности мамзель Ратманова стала задыхаться. Она, видимо, не ожидала, что кто-то пойдет против ее великой, почти монаршей воле. - Как ты смеешь? Что ты вообще об этом знаешь, хромоножка? Ты даже фуэте выполнить не сможешь, споткнешься!

Я сжала кулаки, сощурившись и уставившись на эту выскочку. Грудь обожгло обидой, а задетое самолюбие так и подмывало выйти и поставить на место весь этот балаган доморощенный. Умудрившийся с двух слов сковырнуть и без того плохо заживаюшую рану.

- Фуэте, говоришь? - голос неожиданно охрип, как от сильного волнения. На пару секунд я застыла, сомневаясь в том, стоит продолжать этот конфликт или нет. В конце концов мне учиться с этими людьми, стоит ли портить отношения еще больше? Но…

Тихие смешки и перешептывания вызвали невольную дрожь вдоль позвоночника. И на какой-то миг я вернулась назад, на сцену, увидела как наяву всех своих коллег-соперниц, руководителя труппы и хореографа... И тут уже не было места сомнениям.

Мне не впервой ставить на место выскочек. Я всю жизнь кому-то что-то доказывала. Докажу и сейчас.

- Подержи, - я протянула Илье собственный рюкзак, скинула с ног балетки и прошла в образовавшийся в кружок. - К твоему сведению, в профессиональной среде словосочетание “выполнить фуэте” не употребляется, - равнодушно бросила я. - Обычно говорят “крутить фуэте”.

Ответа дожидаться не стала. Глубоко вздохнув, я привстала на пальцы одной, здоровой, ноги, а вторую отвела в сторону под прямым углом. Одно движение - и мир смазался, завертелся со страшной силой. Фуэте - не то движение, которое исполняется медленно и постепенно, нет. Тут важна скорость и техника. И, да, чтобы эта мымра ни говорила, неподготовленному человеку ни за что не сделать шестнадцать оборотов вокруг своей оси лишь на кончиках пальцев.

Вот только я таким человеком не была.

Раз, два, три… Девять, десять, одиннадцать… Четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать. Мир покачнулся, и я остановилась ровно так же, как и начала. На кончиках пальцев, отведя ногу в сторону под прямым углом и чуть прогнувшись в спине. После чего медленно опустила ногу, игнорируя острую вспышку боли, прошедшую от бедра до самых кончиков пальцев. И присела в безукоризненном реверансе, чуть склонив голову набок.

А сердце заходилось то ли от бешеного ритма, то ли от радости, то ли от злости на саму себя. И зачем я только полезла, спрашивается?

Да, бедная, хромоногая, травмированная я все еще могла крутить фуэте. Жаль, что всего шестнадцать раз. Когда-то я могла сделать тридцать два оборота и даже не запыхаться. Сейчас мне отчаянно не хватало воздуха, обезболивающего и…

Выпрямившись, я с трудом удержалась от гримасы боли, натянув на лицо привычную вежливую маску. Всем своим видом стараясь не показать, что во мне нет даже уверенности в том, что я смогу отсюда уйти.

Без посторонней помощи, разумеется.

 Глава 8