Хрустальное сердце фарфоровой куклы (СИ)

— С-спасибо, Широ-чан, — Изуку, покраснев, почесал в затылке.

— Мидория, — обратился к парню Шото, — если ты не хочешь рассказывать о том, как ты связан со Всемогущим, то так тому и быть. Я одолею тебя, используя лишь свою правую сторону. Прости, что отнял твоё время. Идём, — он потянул за талию Эбигейл за собой в коридор, из которого она пришла. Но тут Мидория, поспешно подойдя на несколько шагов к ним, порывисто заговорил:

— Я… стою здесь только благодаря всем тем, кто мне помогал. Чтобы спасать людей с улыбкой на лице… Всемогущий… Я хочу быть как он, — рвано излагал свои мысли и мотивы Изуку под удивлённый взгляд Эбигейл. Шото лишь повернул к нему своё ухо. — Я должен быть достаточно сильным, чтобы стать номером один. Возможно, этот мотив — пустяк по сравнению с твоим, но я не могу проиграть! Не только ради себя, но и всех тех, кто помогал мне! Поэтому я принимаю твой вызов. И в качестве ответа я одержу победу в противостоянии!

Тодороки ничего не ответил. Постояв пару секунд, будто молчаливо соглашаясь, он возобновил свой путь, отчего и Эбигейл пришлось идти. Парень ведь так и не выпустил её талию из своих тисков. Когда они вышли в коридор, Кацуки уже не было там. Свон решила пойти в её комнатку, чтобы поговорить.

— Ты снова делишь себя на «лево» и «право»? — спросила она, как только Тодороки сел на кресло и, прикрыв глаза, откинулся на спинку, чтобы хоть немного передохнуть.

— Не начинай, — устало попросил он. Эбигейл вздохнула.

— А… Ну, да. Понятно. Кто я такая, чтобы что-нибудь говорить самому Шото Тодороки? — разочарованно сказала она, отворачиваясь. Её глаза заслезились. Девушка сжала свои маленькие кулачки, еле слышно всхлипнув. Она всегда была очень эмоциональной, особенно когда дело касалось её отношений и взаимоотношений с Шото.

Тодороки мысленно треснул себя. Ещё больше слёз Эбигейл он ненавидел только те её слёзы, причиной которым был он. Парень встал с кресла и вмиг преодолел то расстояние, что разделяло его с белокурой красавицей, после чего порывисто обнял её, развернув к себе лицом, и начал гладить по голове.

— Ну прости-прости. Я же совсем не это имел в виду, ты ведь знаешь.

— Я не понимаю… Я просто не понимаю, как помочь тебе не ненавидеть своего отца? — жалобным голосом говорила Эбигейл, всхлипывая на каждом слове. — Как помочь тебе воспринимать самого себя, как единое целое, а не как две половинки от Рей-сан и Тодороки-сана? Ты ведь не силу отца ненавидишь, ты часть себя ненавидишь. Мне так больно от этого, — последние слова она говорила уже шёпотом из-за слёз, которые сейчас впитывались в спортивную футболку Шото, источавшую запах владельца вперемешку с «свежим» потом.

— Я не могу по-другому, малыш. Я презираю его всем своим сердцем, — кулак Шото сжался на спине у девушки. Она всхлипнула громче, из-за чего всё её тело вздрогнуло, будто его током прошибло.

— Но причём тут твоя левая сторона?

— Я… не хочу говорить об этом, пожалуйста, — лицо Тодороки искривилось в гримасе боли. — Ты ведь только себя расстраиваешь. И меня. Я не могу смотреть на то, как ты плачешь. Пожалуйста, никогда не плачь из-за меня, хорошо, малыш?

Эбигейл ещё пару секунд повсхлипывала, после чего активно кивнула несколько раз. Тодороки выдохнул и поцеловал её в макушку, после чего обвив её руками, крепче прижал к груди, словно пытаясь защитить от всего мира.

====== Глава VI. Спортивный фестиваль. Часть III. Никогда, никому ======

Самая крепкая защита у женщины — любовь мужа.

Клон

Эбигейл взволнованно ворвалась в медпункт. Здесь на больничной кровати, ближайшей к выходу, лежал весь загипсованный Мидория. Его лицо корчилось от боли, но он ни единого стона не произнёс, подавляя их в груди. Около парня стояла Исцеляющая девочка и какой-то высокий, но очень худой мужчина со странной причёской.

— Мидория-кун! — Эбигейл подскочила к кровати, цепляя за простыню. Она даже Шото не успела повидать после его ужасающего боя с Изуку — сразу примчалась в лазарет к другу, переломавшему себе кости несколько раз в течение поединка с одноклассником. Из голубых глаз девушки ручьями лились слёзы, которые она уже и не пыталась сдерживать. — Тебе очень больно? Ох, что за глупости я говорю?! — тут же осадила саму себя девушка. — Конечно, больно. Какая я дура! И ты тоже дурак! Как можно так намеренно себе вредить? Ты что, мазохист?!

— Эбигейл, я попросила тебя помочь, а не поупражняться в игре «Кто больше скажет слов за минут», — по-старчески с упрёком сказала Исцеляющая девочка.

— Да-да, конечно. Можно что-нибудь колюще-режущее? — попросила Свон, после чего врач дала ей скальпель.

— Стой, что ты собираешься делать? — Мидория в шоке смотрел на разворачивающуюся картину перед ним. Эбигейл тем временем поднесла скальпель к ладони, сделала в ней надрез до крови, а потом размазала её по плечу Изуку. Парень расширил глаза ещё больше. Свон же отложила хирургический инструмент и хлопнула в ладоши. Мидория почувствовал, как перестал что-либо чувствовать. Слово способность осязать кто-то стёр, и теперь он плавает в пустоте, как бесплотный дух.