Хрустальное сердце фарфоровой куклы (СИ)

Шото улыбнулся, довольный правильным выбором дочери.

— Вот! Есть такое хорошее греческое слово — «демократия». Оно означает, что всё решает большинство. Уверен, что близнецы тоже хотят тебя видеть больше.

— А есть ещё одно замечательное греческое слово, — сонно бормотала Эбигейл, уверенная в том, что не ей предстоит первой покинуть тёплую постель, которую Шизука превратила в батут. — «Тирания». И оно означает, что решает тот, кто может выгнать мужа неделю спать на диване в гостиной или где-нибудь в гостевой комнате. Так что иди и развлеки твою дочь и покорми сыновей, господин де-мо-крат.

— Деспот! — наигранно сокрушённо выдохнул Шото. — Если ты не забыла, это и твоя дочь, как и сыновья.

— Не может быть у меня такой шумной дочери, — отнекивалась Эбигейл, стараясь спихнуть с себя мужа, чтобы он ушёл с всё ещё кричащей и прыгающей на родительской кровати девочкой. — Она вся в тебя, так что будь ответственным за её гены и характер.

— Конечно, это же я такой шумный, эмоциональный и крикливый, — пробормотал Шото. Беловласка согласно кивнула.

— Вот видишь, ты это признал. Иди давай.

— Ну папа, ты меня совсем не слушаешь! — тем временем различили супруги слова Шизуки. Она перевесилась через отца, чтобы посмотреть ему в лицо, и тут же упала на мать, не рассчитав угол наклона.

Эбигейл недовольно прохныкала.

— Шизука, у меня вчера был тяжёлый день. Дай мне поспать, или мы ни к какой Эйми не поедем.

Шизука явно испугалась такой угрозы от матери. Девочка вскочила с кровати и с воплями выбежала из спальни, пронзительно крича о том, какая жестокая у неё родительница и как сильно она не любит свою дочь. То ли из-за шума, что издавала сестра, то ли по другой причине, но Эиджи и Шуджи тут же заплакали, и звук почему-то шёл из коридора. Что-то бурча, Шото поднялся с кровати и вышел из комнаты, обнаружив детей лежащими на полу — Шизука сбила братьев с ног, когда пробегала мимо. Очевидно, близнецы действительно проснулись и отправились из детской к родителям, но не успели дойти, напоровшись на девочку.

Тодороки подошёл к сыновьям и поднял их на руки, после чего занёс в спальню. Посадив близнецов на кровать, он отправился в примыкающую к комнате в гардеробную, чтобы одеться. Мальчики сразу подползли к матери, которая уже лежала на спине довольная тем, что и места больше освободилось, и дышать легче стало, и Шизука больше не прыгает и не шумит. Эиджи полез на женщину, а Шуджи — под бок, овивая себя её рукой. Благо, ребятишки весили мало, да и были очень удобным. А пахли просто восхитительно! Рядом с ними Эбигейл только быстрее задремала. Впрочем, мальчики тоже недолго бодрствовали: обрадованные, что добрались до родительницы, они быстро заснули.

Когда Шото вернулся уже одетый, то решил, что сыновья ещё не скоро проснуться и действительно захотят есть.

— Надо было Шизуку Урусай{?}[Яп. うるさい — «крикливая», «шумная»] назвать, или Нойзу{?}[Яп. ノイズ — «шум». Игра слов — Шизука переводится как «тихая».], — посетовал Тодороки, направившись к дочери. — Больше действительности соответствовало бы.

К полудню семья Тодороки приехала в батутный парк, куда были приглашены все друзья и одноклассники Эрики. Дети бегали и носились среди других детей туда-сюда с воплями и смехом, иногда сбивая друг друга. Эрика, Эбигейл, госпожа Эрдем и некоторые другие мамы смотрели за своими чадами, стоя у ограждения, в то врем как Кацуки и Шото — единственные отцы из их компании, — сидели в кафе этого парка. Здесь была небольшая развлекательная зона для самых маленьких, где находилась песочница с необычным голубым песком, в котором уже возились Эиджи и Шуджи. Иногда Шото наклонялся к сыновьям и сыпал его в лопатки, ведёрки и формочки, помогая близнецам делать куличики, которые из-за свойства этого песка быстро разваливались, заставляя мальчишек строить всё заново.

— Так значит, Рика-чан всё же беременна? — спросил Шото, выпрямляясь на стуле. Кацуки разлепил глаза, немного сонно глядя на бывшего одноклассника — герою ранним утром пришлось съездить на работу, а по возвращению домой именинница не дала ему спуску и сна.

— Угу, — снова прикрыв веки, отвечал блондин. — Сегодня звонили из клиники и подтвердили.

— На кого рассчитываешь?

Бакуго немного помолчал, словно впервые задумавшись о поле второго малышка. Пожав плечами, он произнёс:

— Вообще — на девочку. С ними уже опыт есть. А так, пацана не хватает «для комплекта». Ты, вон, свой сразу двумя пополнил.

Шото усмехнулся, в который раз проверив, чем заняты близнецы.

— Долго планировали?

— Да нет. Всего два месяца назад стали разговаривать. Два с лишним даже. Врач сказал — седьмая неделя.

— Животворящие противозачаточные, — снова хмыкнул Тодороки, проведя бесхитростные математические подсчёты в голове. Он знал, что вместо тривиального средства защиты из резины Кацуки предпочитал поить супругу этими таблетками. Более того, Бакуго лично следил за ежедневным приёмом Эрикой оральных контрацептивов.

Блондин криво оскалился в многозначительной улыбке.

— Скорее наоборот.