Хрустальное сердце фарфоровой куклы (СИ)

— И что мне с того?! Что с того, что наши с отцом причуды похожи на злодейские?! — вдруг, оглушив себя, крикнула Эбигейл и тут же умолкла, опустив голову. Отчего-то именно сейчас она вспомнила разговор с Мидорией, состоявшийся несколькими месяцами ранее.

— …Но быть героем — это ещё и мастерски владеть своей причудой.

— А ты не хочешь этого? Я так и не понял в прошлый раз, что у тебя за причуда.

— Моя причуда досталась мне от отца, но с некими мутациями. Его способность называли «гробом крови». Он мог управлять телами людей, если его кровь входила в контакт с их кожей или организмом в принципе. Это не подчинение воли, а подчинение мышц. Опасная и страшная способность. Моя же сила в манипуляции — управление органами чувств и усилении или ослаблении своего тела. Но тоже через кровь. Моя сила — «печать крови». Больше злодею подходит.

— И кто это решает, кому какая причуда подходит? Будто именно причуда определяет человека, а не человек придаёт смысл причуде, подчиняя её себе и используя в своих целях: геройских или злодейских.

— Кто… кто решает, кому какая причуда подходит? — тихо повторила Эбигейл слова друга, всё сильнее сжимая руки в кулаки. А потом подняла свой самый грозный, полный решимости взгляд на Все за Одного и громче произнесла:

— Не причуда определяет человека! Человек придаёт смысл своей причуде! Только он вправе решать, где она ему послужит — на поприще героя или на недостойном ни в чём пути злодея. И я дочь про-героя Манипулятора и Мизуки Оониси, воспитанница Хасэгавы Ёсико и семьи Тодороки, приёмная дочь про-героя Сотриголовы и ученица геройского факультета академии UA! Неужели вы думаете своими словами пошатнуть мою решимость стать героем? Мои идеалы и принципы?! Я не ребёнок, мною не так легко манипулировать! Я никогда, никогда не примкну к вам!

— Ну что ж… я предполагал именно такой исход нашего разговора. Раз уж ты так сильно жаждешь стать героем, то сможешь пройти ещё одно моё испытание…

Эбигейл, сжав челюсть и встав в боевую стойку, стала предполагать самый ужасный исход этого столкновения.

Настоящее время

«Чёрт! Чёрт-чёрт-чёрт!!! Как же так?!»

Шатенка ходила из стороны в сторону в коридорчике, из которого двери непосредственно вели к туалету. Эбигейл всё так же сидела в кабинке, обняв коленки руками, и с отчаянием в глазах наблюдала за подругой по несчастью.

«Нет! Нет, это просто не может быть правдой! Что за глупость? Что задумал этот чёртов Шигараки?!» — всё кричала у себя в голове «мартышка», стараясь подавить нарастающую панику.

— Слушай, — она резко остановилась, заглядывая к Эбигейл, — пилота точно нет? То есть…. Может, он спит?

— Нет… — прошептала Айзава каким-то треснутым и сухим голосом. — Его там просто нет.

— Чёрт! — вслух простонала шатенка, зарываясь руками в волосы и растягивая их в разные стороны до боли. — Нет… мы не должны… Мы не должны позволить истерике нас ослепить! При пожаре первое правило не паниковать! Здесь почти то же самое! Думай! Думай! — девушка начла бить себя по лицу, будто это стимулирует её мозговую деятельность. — Слушай, ты сразу из лагеря сюда попала?

— Нет… меня отправил сюда Один за Всех…

— Он тебе что-нибудь сказал???

— Он сказал… что это испытание меня как героя.

— Так… если это испытание, то здесь должна быть инструкция…

Девушка было собралась идти обратно в эконом-класс, но Эбигейл выпрыгнула из туалета, стараясь удержать её.

— Не ходи! Пожалуйста! Не оставляй меня одну!

Шатенка окинула взглядом Айзаву. Вся белая, как мел, тело бьёт мелкая дрожь, а ноги вообще еле её держат. Поджав губы, она сжала её в объятиях, стараясь поделиться крупицами своей уверенности.

— Мы должны спасти этих людей. Если это испытание, то тут будет три выхода — спастись самим, спасти всех или погибнуть всем. Нам не дадут выбора.

Эбигейл кое-как через страх кивнула, мол она поняла и согласна с тем, что надо действовать. Не выпуская беловласку из полуобъятий, шатенка повела её к бизнес-классу сквозь сотни спящих людей. Их выбросили в самом хвосте! Этот самолёт был слишком, слишком большим: три сектора, целых два бизнес-класса. И первый класс тоже имелся.

Как только девушки зашли на верхнюю палубу, телевизор, над выходам к боксам первого класса загорелся. «Мартышка» мысленно усмехнулась столь радикальному различию между толстосумами и остальными «плебеями» не только в самолёте, но и во всём мире.

Помехи, которыми был первое время заполонён экран, пропали. Теперь на нём высветилась картинка Все за Одного. Мужчина начал вещать:

— Все пешки на своих клетках. Как я и говорил, дорогая Эбигейл, за свои слова рано или поздно тоже надо отвечать. Возможно, сильнее, чем за поступки. Раз ты так гордо называешь себя героем, то будь добра — отвечай этому званию.

— Это запись… — шепнула Айзава подруге по несчастью. Та согласно кивнула, не отрывая напряжённого взгляда от телевизора.