Хрустальное сердце фарфоровой куклы (СИ)

И тут самолёт начало трясти. Крича от ужаса о том, что они падают, Эбигейл свалилась на пол, закрывая голову руками. Вторая девушка всё-таки удержалась на ногах, схватившись за спинку близстоящего кресла. В голове резко возникла неразбериха, шатенка старалась подавить и так подкатившую по самые не балуй панику, но тряска только подливала масла в огонь. Когда до неё дошло, что случилось с Боингом, по её лицу уже стекла холодный пот.

Аккуратно опустившись на пол, держась за ножки кресел, девушка потянулась рукой к всё ещё кричавшей Эбигейл. Ту нехило мотыляло туда-сюда, вместе с самолётом. Беглянка из-за всех сил сжимала её плечо, чтобы спасти беловласку от увлекательного полёта внутри воздушного судна.

— Это просто зона турбулентности! Айзава-чан, успокойся и держись за что-нибудь! Ты слышишь меня?!

Шатенка старалась перекричать Эбигейл, но та слишком долго сдерживала подкатившую к горлу панику. То ли из-за собственного визга, то ли из-за того, что она слишком сильно сжимала свои уши, девушка просто не слышала «мартышку».

Тогда беглянка подняла голову и заметила свободное место в крайнем ряду около какого-то ребёнка. Напрягая мышцы до предела, он подтащила к себе Айзава. Оторвала одну её ладонь от уха и прокричала прямо в него:

— Садись сюда и пристегнись! Это просто зона турбулентности! Скоро всё закончится!!!

А голове только одна мысль: «О Боже, пусть только автопилот не отключится, молю!!!».

Кое-как усадив Эбигейл на кресло, она помогла ей пристегнуться. Лицо девушки было абсолютно белым, прямо как и её волосы. Она всё плакала и плакала, её трясло даже сильнее, чем рядом с Один за Всех. До сознания мало доходило всё то, что говорила ей шатенка, ведь там осталось только одно: «Самолёт упадёт!».

В какой-то момент беглянка хотела ударить девушку по лицу, чтобы та пришла в себя. Но она не осмелилась поднять руку на ту, которая выглядела и даже пахла как Кэцуми. Да и тряска самолёта сильно мешала ей: она вновь лежала на полу, держась за сидения.

Вдруг всё прекратилось. Мартышка, вся дрожа от страха, подтянула себя на негнущихся руках вверх и выглянула в иллюминатор. Вроде не падают. Значит, автопилот всё ещё работает. Можно выдохнуть. Но вместо этого шатенка натягивает на побледневшее лицо фальшивую улыбку и произносит:

— Вот видишь? Я же говорила — ничего страшного.

Эбигейл не ответила. Она всё ещё сидела зажмурившись, вцепившись мёртвой хваткой в подлокотники. Ей не верилось, что этот ад закончился. А потом вдруг пришло осознание — нет. Они всё ещё варятся в этом котле Преисподней. Они всё ещё на этом проклятом судне.

— Нет… — выдыхает она и позволяет панике полностью овладеть собой. Слёзы и причитания — больше от неё шатенка ничего не смогла добиться. Да она и сама боялась до чёртиков.

«Чёрт! Да что же делать? — кричала она на саму себя, усевшись за сидением Эбигейл и свернувшись в какой-то комок отчаяния. — Автопилот не может посадить самолёт. Его надо направить в океан. Или… что же «или»? Я ведь… я очень боюсь летать! И я не помню… не помню, как сажать самолёт! Мне должен кто-то помочь. Нет… не должен… я одна… я всегда, всегда одна! Я должна надеяться только на себя!»

— Моя настоящая фамилия Свон… — вдруг произнесла беловласка. Беглянка вздрогнула и отняла лицо от коленей, поворачивая голову в бок в ожидании объяснений. — Эбигейл Лорелея Кэцуми Свон. Меня удочерил Айзава Шота. Тогда в парке я струсила и не сказала тебе. Прости…

— Я… я догадывалась… — вдруг охрипшим голосом ответила шатенка. Её сердце болезненно сжалась.

«Она! — кричал теперь разум. — Это она! Я нашла её!»

— Мой отец… он ведь был пилотом. Это он тебя научил всему этому?

— Да… — односложный ответ.

— Как тебя зовут?

— У меня нет имени.

— Я тебя знаю?

— Да.

— Как я тебя звала?

— Я… не помню. Это было очень давно.

— Но меня ты помнишь.

— Да. Важное всегда остаётся в памяти надолго. И я стараюсь «удалить» то, что мне не нужно.

— Но имя это важно.

— Не для меня. Мне хватало «подопытная ARI.K-1».

— ARI.K-1? Эрика… Значит «обладающая благородством».

— Красивое имя. Но мне навряд ли подойдёт.

— А мне кажется, что очень даже.

— Как скажешь.

— Дашь мне право выбрать тебе имя?

— Я отдам тебе свою жизнь. Имя это просто слово, чтобы не называть собеседника по половому признаку или «Эй, ты!».

Эбигейл молча согласилась. Но потом вдруг произнесла, так, словно пробовала каждую букву на вкус, ведь он появлялся у них, когда человеку давали имя:

— Эрика…

— Что? — тут же покорно отозвалась она. Это вдруг показалось Айзаве немного печальным.

— Кто… кто я для тебя?

Молчание. Эбигейл даже показалось, что девушка не ответит. Но она всё же произнесла тихо-тихо:

— Сокровище…

Айзава замолчала, глотая слёзы. Молчала и беглянка. Теперь она вовсю напрягала голову, стараясь понять, как выбраться из этого полного и беспросветного слова на букву п.