Хрустальное сердце короля (СИ)

Вот так постепенно отчаяние сменилось надеждой. Надеждой на то, что Леголас поправится и вернется к прежней жизни. И пусть Трандуил никогда не одобрял его стремлений и целей, теперь он готов был идти на любые уступки. «Пусть идет куда хочет и живет, как умеет, но живет» — думал Владыка, любуясь на звездное небо в далеком Лихолесье. Теплый летний ветерок лениво ласкал его белокурые локоны, которые в свете звезд словно впитали в себя их свечение.

События последних дней выбили его из сил. Но не смотря на усталость, он все же решил прогуляться по дворцу и посетить ту самую комнату, что не открывал уже несколько столетий. Странное желание, вспыхнувшее спонтанно, не отпускало его. Он всегда знал, что, закрыв двери, не освободится от прошлого, ибо боль за стеной не оставить, а отгородившись от мира, все равно останется его частью, и сколько бы не внушал себе, что способен не испытывать чувств и желаний, оставался живым существом из плоти и крови, и, как все живое, нуждался в тепле.

Витые коридоры, словно лабиринты, вели короля вглубь дворца. Здесь было самое безопасное в его владениях место. Здесь он когда-то хранил самое дорогое. Но чем ближе он подходил к заветной комнате, тем тяжелее становился шаг. Коридоры сужались. Здесь даже дышать было труднее. А может, это все ему только чудилось?

И вот она, заветная дверь. Трандуил легонько проводит по ней рукой, нашептывая заговор и освобождая ее от собственных чар, что когда-то закрыли ее на века. И, сложив руки на груди, долго стоит, размышляя, стоит ли это делать.

Перед глазами всплывает картинка из далекого прошлого, и он отчетливо видит убегающего вдаль по луговым цветам светловолосого эльфийского мальчика. Он смеется так звонко и весело, что кажется, будто природа расцветает и каждый листочек, каждая веточка тянется к нему, греясь, как от солнышка. Осторожно, чтобы не повредить крылышки хрупкому существу, он снимает с цветка большую цветную бабочку и с интересом рассматривает находку. Беззаботной радостной трелью заливаются птицы. В сердце покой и тепло. И, повернувшись в сторону приближающихся родителей, мальчик радостно произносит:

— Мама, папа, смотрите, что я нашел! — И протягивает им смело сидящую на его ладошке бабочку.

«О, Эру… как давно это было. Сколько войн пройдено, сколько бед пережито, сколько забот принято на свои плечи и сколько боли… сколько боли» — он с силой толкает дверь и проходит вглубь комнаты. Здесь все так же, только темнее от пыли и запах затхлый. Он видит большую кровать, над которой в скате выбиты крылья, словно уносящие спящих на ней в багровый закат и быстро отводит взгляд, страшась иных воспоминаний. А вот и детская кроватка, изготовленная лучшими мастерами специально для наследника трона. Кто бы знал, что он так легко от него откажется. Трандуил легонько качнул ее и улыбнулся. Странно, но ожидаемой боли, что когда-то сводила с ума при одном воспоминании, нет. Только гнетущая тишина вокруг…

Сколько счастья видела эта комната, сколько радостных моментов… Он закрывает глаза, снова позволяя прошлому проникнуть в мысли и кажется… слышит хрустальный голос своей королевы. Осторожно ступая босыми ногами, она подходит сзади, и, обняв за плечи мужа, припадает щекой к его спине. Какое-то время он так и стоит, словно пытаясь поверить в реальность ощущений, но потом открывает глаза, прогоняя наваждение. Его взгляд падает на разбитое зеркало в стороне, и он торопится покинуть старые покои… На сегодня хватит.

Страх за жизнь сына и собственная беспомощность, совсем недавно чуть было не сломали короля. Испытать боль потери снова для него было страшнее собственной смерти, но Эру великодушно дает ему шанс.

Шел третий день с того момента, как Леголас впервые подал признаки жизни. Он все еще не очнулся, но улучшения были налицо. Зияющая черная рана в его плече заметно посветлела и, кажется, начала затягиваться. На щеках появился еле заметный румянец. Он словно спал, а иногда даже еле заметно улыбался. Это случалось в те моменты, когда его тепло касалась та самая девушка, которая ценой небывалых усилий отстояла его у смерти. Его длинные ресницы мелко подрагивали, а губы тихо шептали слово, от которого Эверин бросало в жар. Это было так странно и приятно, что она, сама от себя не ожидая, с готовностью отзывалась на него. Леголас мог отличить ее прикосновение от десятка других, как и ее легкие шаги. Он все еще был очень слаб, но она видела, как в нем постепенно все оживает и теперь чувствовала, что он хочет жить.